Скриба - [126]

Какой-то парень слишком близко подошел к выгруженной провизии, но один из гребцов тут же оттолкнул его; другой паренек засмеялся над приятелем и немедленно получил от него камнем в бок. Вскоре прибыли воины Уилфреда. Люди расступались, давая им пройти, лишь кто-то громко выругался, но, будучи замечен, спешно ретировался.

Люди графа, грубо расталкивая собравшихся, освободили дорогу от причала до телег, охраняемых лучниками. Вскоре появился Уилфред в своей повозке, запряженной собаками.

– Слушайте меня внимательно, свора голодающих! – крикнул он. – Кто дотронется до зерна, будет немедленно казнен. Зерно отвезут в королевские амбары, проверят и только потом начнут раздавать, а потому отойдите и не мешайте людям делать свое дело.

Кое-кому из присутствующих слова графа не понравились, однако после первого же выгруженного на берег мешка с зерном страсти потихоньку улеглись.

Уилфред стегнул собак, повозка двинулась, и люди отошли еще дальше, словно этот получеловек одним взглядом мог решить судьбу каждого из них.

У мостков Уилфред приказал двум своим людям перенести себя на борт и в мгновение ока буквально взлетел на палубу. Слушая рассказ о путешествии и осматривая провизию, он заметил в стороне двух священников, которые хлопотали вокруг какой-то девушки. Затем он поинтересовался ранеными и велел слугам заняться ими. Исам подошел к нему чуть ли не последним. Он и не подозревал, что граф Вюрцбурга – калека.

– Наконец-то мы в Вюрцбурге, Deum gratia62, – сказал Алкуин и положил руку на лоб Терезе – после удара головой она так и не приходила в сознание.

– Без изменений? – спросил Павел Диакон.

– Боюсь, что да. Давайте снесем ее на берег, наверное, семья уже ждет ее.

– Она из Вюрцбурга?

– Тереза – девушка скрытная и никогда мне об этом не говорила, но я уверен, что она была ученицей в здешней пергаментной мастерской.

– Если она ничего не говорила, как вы можете быть уверены?

Алкуин снисходительно взглянул на собеседника и указал на висевший на плече девушки мешок.

– Думаю, вы тоже заметили, что он несколько необычен – сделан из обрезков тонкой, светлой и мягкой кожи. На ощупь это пергамент, слегка испорченный, но, без сомнения, пергамент. Да и сшит он так, как обычно сшивают друг с другом тетради кодексов.

– Ну и что? – Павел ничего не понимал.

– Мешки, которые продают на рынках, больше по размеру и сделаны из грубой, более прочной кожи, а такой изящный может быть лишь у человека, работающего в пергаментной мастерской, и Вюрцбург – единственное во всей области место, где такая мастерская есть.

– Но это ничего не доказывает – мешок мог принадлежать ее отцу или быть подарен ей кавалером, она могла его найти или того хуже – украсть, – возразил Павел.

В этот момент мимо них прошли Исам и люди, которые несли Уилфреда.

– Я тоже об этом думал, однако согласитесь, она не похожа на воровку. У нее хорошая обувь, и на руках нет мозолей, как у крестьянок, но вряд ли она из богатой семьи, тогда у нее были бы кольца и броши.

– А вдруг на нее напали? Это объяснило бы отсутствие украшений. Вы ведь сами говорили, что, появившись в Фульде, она просила о помощи.

– Тогда она потеряла бы и мешок, и скорее всего жизнь, – ответил Алкуин.

Он рассказал прелату все, что ему было известно о девушке: как он познакомился с ней, когда та пришла за помощью в аббатство Фульды; как удивился, узнав, что она читает по-латыни и по-гречески, и как взял ее в секретари. Павел кивал, все более и более изумляясь.

Один из гребцов, занимаясь разгрузкой, ненадолго прервал их беседу, но как только их оставили в покое, Алкуин возобновил ее.

– Не принимайте меня за дьявола, – рассмеялся он в ответ на недоуменный взгляд Павла. – Как я уже говорил, меня заинтересовал ее необычный мешок, и, когда она куда-то отошла, я заглянул внутрь – мне хотелось не только проверить правильность своих умозаключений, но и узнать, кто же все-таки эта девушка. Там я обнаружил, среди прочего, вощеную табличку, бронзовую палочку для письма, пузырек с жидкостью, какую аквитанцы обычно используют для придания пергаменту приятного аромата, и моток тонкой бечевки для сшивания тетрадей. Если мешок вместе со всем содержимым подарил ей кавалер, то подарок несколько странный, вы не находите?

– Да, но…

– Сейчас я покажу вам палочку для письма.

Алкуин достал маленькую палочку.

– Что вы думаете насчет ее размера?

– Очень маленькая, – признал Павел.

– А насчет надписи?

Прелат поднес палочку к глазам, а потом резко отодвинул ее.

– Я плохо вижу. Похоже на какие-то символы.

– Точнее, на греческие буквы. Thaeresia Thetholpphoulu, или Тереза Теолопулос, если вам угодно. То же имя вы найдете на внутренней части ремня, на котором висит мешок. Что же касается размера палочки, я уже несколько лет не видел ничего подобного – с тех пор, как управлял в Йорке соборной школой. Тогда один состоятельный отец подарил такую же своему младшему сыну, когда тот стал нашим учеником. Ручки маленькие, и палочка маленькая.

– И это заставляет вас предполагать…

– Не предполагать, Павел, а утверждать… На палочке, несомненно, написано имя ее владелицы – Thaeresia,