Скриба - [127]

что указывает на греческое происхождение девушки, а тонкий, нарядный орнамент – на то, что она из богатой семьи.

– Поразительно! И последний вопрос…

– Да?

– Что делала эта девушка в Фульде? Вы ведь говорили, она пришла за помощью.

– Об этом она мне тоже не рассказала, но, вероятно, она убежала после какого-то сильного пожара, произошедшего в пергаментной мастерской.

Павел перекрестился и недоверчиво посмотрел на Алкуина.

– Если бы вы ее видели, пришли бы к такому же заключению. Она вся была в мелких ожогах, вероятно, от крохотных угольков, разлетающихся во все стороны при пожаре, и, судя по ранкам, получены они были недавно. Я заметил подобные ожоги у некоторых из здешних крестьян, поднимавшихся к нам на судно, значит, пожар был очень крупный. А то, что после него она убежала отсюда, лишь догадка, но вполне вероятная.

– Если бы я не знал вас, действительно решил бы, что передо мной сам дьявол. А пергаментная мастерская? Почему вы считаете, что пожар произошел именно там? Это тоже было написано на мешке? – не унимался Павел.

– Ну, это самое простое, – улыбнулся Алкуин. – Достаточно посмотреть вон туда. – И он указал на почерневшую кровлю бывшей мастерской возле собора.

Вдруг один из крестьян, помогавших при разгрузке, ошалело уставился на них, задрожал и выронил тюк, и так неудачно, что тот упал за борт и утонул.

– Вот безрукий! – закричал Уилфред. – Да это зерно дороже всей твоей семьи!

Крестьянин упал на колени и перекрестился, а затем с перекошенным от ужаса лицом указал на монахов.

– Да защитит нас Господь! Дочь переписчика! Она воскресла!

*****

Даже когда у коровы госпожи Вольц родился теленок о двух головах, жители Вюрцбурга так не переполошились. Тогда поговаривали, что без нечистого не обошлось, и кто-то пытался сжечь хлев вместе с новорожденным уродцем, но воскресение из мертвых – это и ревностным верующим было трудно представить, не говоря уже обо всех остальных.

Новость о чуде распространялась, как чума, – сначала ее передавали шепотом, потом вполголоса и, наконец, едва ли не кричали о ней на всех углах. Самые храбрые толпились возле судна в надежде увидеть всё своими глазами, другие боролись за лучшие места на берегу.

Алкуина подобные слухи удивили.

Он как раз размышлял о происходящем, когда возбужденные толпы, желая дотронуться до воскресшей, позабыли о привезенном зерне и полезли на борт. Уилфред приказал воинам остановить их, но безрезультатно. Казалось, какое-то всеобщее помешательство овладело людьми, превратив их в свору одержимых. Тогда граф отдал приказ лучнику, и один из крестьян, сраженный стрелой, упал в реку. Остальные отступили, а после второго выстрела всех словно ветром сдуло с палубы.

Уилфред сам был несколько обескуражен, а когда приблизился к девушке, глаза у него вообще раскрылись от изумления, словно он увидел дьявола, – перед ним была Тереза, дочь переписчика.

Граф попытался перекреститься, но руки не слушались его. Когда же он немного успокоился, Алкуин предложил перенести Терезу на берег, и Уилфред согласился. Хоос и Алкуин сплели руки, на них положили девушку, и граф приказал очистить проход. По мере их продвижения люди падали на колени и возносили Господу хвалы за совершенное чудо. Одни пытались прикоснуться к воскресшей, другие молились, чтобы это не было делом рук сатаны. Когда по узким улочкам процессия добралась наконец до замка Уилфреда, толпы зевак облепили стены.

Корне вместе с несколькими скептиками отправились на кладбище, чтобы эксгумировать тело Терезы, однако, не зная точного места погребения, принялись разрывать подряд все более-менее свежие могилы и ничего не нашли. Тогда они явились в крепость с требованием допустить их до обсуждения, в котором участвовали Исам, Павел, Алкуин и граф. Уилфред подробно рассказал Алкуину о пожаре и страстном желании Корне отомстить за случайную смерть сына. Монах тут же придумал, как защитить Терезу, однако пока никого в свои планы не посвятил.

Не в силах терпеть доносившийся снаружи гвалт, Уилфред разрешил Корне войти. Мастер захотел взглянуть на воскресшую, однако Алкуин воспротивился этому, сообщив, что Тереза без сознания, но он готов ответить на все вопросы. Затем он рассказал, что связывает его с Терезой, и возблагодарил Господа за то, что помог разобраться в свершившемся чуде.

Все это время Уилфред нервно трещал пальцами, затем взмахнул кнутом, и собаки подвезли его к одному из окон. Граф высунулся и взглянул на толпу, Алкуин – на графа. Его удивляло, как легко калека управляется при помощи животных. Вдруг он понял, что все ждут от него каких-то слов.

– Прежде всего, нужно убедиться, что эта девушка – именно та, кем кажется, – неожиданно подал голос Корне. – Конечно, присутствующие здесь ее опознали, но видели ли ее родственники? Да и сама она подтвердила это или нет?

– Ради Бога, думайте, о чем говорите! – не выдержал Уилфред. – Как она может что-то подтвердить, если она без сознания? Ее мачеха Рутгарда ждет в соседнем зале, но новость так поразила ее, что она должна немного успокоиться. А отца ее мы уже сами давно ищем.

– Вы имеете в виду Горгиаса, писца? – поинтересовался Алкуин.