Сколько золота в этих холмах - [48]
Как и бессчетное число раз прежде, ма молча выслушивает тайну Люси.
– Я хочу сказать, – шепчет Люси в жуткой тишине, – я думаю, те люди, которые вломились в дом, они взяли ту крупинку. Я видела кого-то. Когда упала. Это я во всем виновата, ма.
Ма начинает смеяться. Ее смех ближе к ярости, чем к радости, он всепоглощающий. Люси снова думает об огне. Вот только что горит?
– Бе гуань, – говорит ма. Она переводит дыхание, ее горло сводят судороги, как это было, когда она только начинала болеть из-за ребенка. – Это не имеет значения, девочка Люси. Какая разница, кто это был? Они все нас ненавидят. Бу нэн[77] винить себя в нашем невезении. Это называется правосудием в этой гоу ши части земли.
Ма показывает на разбитую дверь и дальше – на холмы, где безликие люди прячутся в каждом доме, за каждым окном. Ненависть ма настолько сильна, что может поглотить их всех.
– Прости, – повторяет Люси.
– Хэнь цзю ицянь[78] я делала кое-что и похуже, не имея никаких дурных намерений. Когда я была молодая, я думала, мне известно, что хорошо для каждого. Ты напоминаешь мне меня. Брюхо, полное ненависти.
Но это про Сэм. Люси не злая. Она добрая.
– Гао суво, девочка Люси, моя умненькая, почему твой ба не послушал меня, когда пришли эти люди? Я все пыталась понять. Чжи яо, дай этим людям несколько мешочков, и они оставят нас в покое. Я знаю таких. Ленивые. Ты ведь слышала, как я ему сказала. Дуй бу дуй?
Ма выворачивает руку Люси. Люси в ответ может только жалко произнести:
– Ты говорила слишком быстро, ма. Я тебя не поняла.
Ма моргает.
– Ты меня… не поняла? Во дэ ма, нюй эр. Моя собственная дочь не может меня понять.
Очередная волна боли скручивает ма. Когда боль отпускает, голос ма звучит не так уверенно.
– Мэй веньти, – выдыхает ма. – Учиться никогда не поздно. Идин [79]отдадим тебя в настоящую школу. Дома.
– Или… Ма, а что, если нам уехать на восток? Учитель Ли говорит, там школы лучше. Цивилизация. И я уже научилась кое-чему из книг…
Сверкает молния. Раз, еще раз, одна за другой. Когда вспышки прекращаются, Люси моргает, ослепленная. Ощущение такое, что в комнате стало еще темнее, как потемнело и лицо ма. Гнев прошел. Осталась только печаль, которая преследует красоту ма. Ее боль.
– Она вцепилась в тебя когтями, – говорит ма. Ее пальцы сжимают руку Люси. – Эта земля застолбила тебя и твою сестру – вас обеих, ши ма?[80]
Так говорит ба. Шакалы и их закон говорят иное. Откуда Люси знать, если ни в каком другом месте она не жила? Она не может ответить.
– Ты мне делаешь больно, ма. – Рука ма меньше руки ба. Изящная, когда в перчатке. Но хватка ее сильнее. – Мне больно!
– Ни цзи дэ[81], что ты говорила, когда мы ходили к твоему учителю? – ма отпускает руку Люси. Она сжимает мешочек под платьем. Хотя теперь он, вероятно, пуст, и шакалы ничего не нашли внутри, ма, кажется, получает от этого мешочка некоторое утешение. – Ты хотела пойти одна. Ты сказала, что тебе не нужна… – Голос ма ломается. Она гладит щеку Люси. Прикосновение такое знакомое, что Люси может – и будет это делать долгие годы – вызывать это ощущение, закрыв глаза. Ма задерживает Люси на затянувшееся мгновение, потом отпускает. Они слышат стук из сарая.
– Иди, помоги Сэм, – говорит ма. – Ликай во, нюй эр[82].
Это ее последние слова, обращенные к Люси.
К тому времени, когда возвращается без доктора ба, ма теряет все слова. Люси и Сэм стоят на коленях у матраса, мокрые от пота и какой-то странной воды, но ма их не видит.
Ба рычит. Он тащит Люси и Сэм в сарай, говорит, чтобы они сидели там. Они засыпают, прижавшись друг к другу – так теплее. В их сновидениях визжит ветер и ма…
Они просыпаются и видят невероятное солнце.
Люси стоит и смотрит. Крыша сарая отсутствует. Внизу долина родила озеро. Исчез ручей, исчезли хибарки шахтеров. На Южной стороне видны только крыши. На крышах сгрудились люди. Их хижина, стоящая вдали от других, отодвинутая на край долины на непригодную для жилья землю, единственная осталась целой.
И тут они видят ба – он идет к ним. Его грудь в грязи и крови – запах ужаса.
– Ребенок родился мертвым. Я его похоронил. А ваша ма…
Люси открывает рот. На этот раз ба не называет ее да цзуй. Не говорит, чтобы она помолчала. Он закрывает ее рот ладонью. Они оба замирают, как озерная вода. Его мозоли скребут по ее зубам.
– Ни слова больше. Ни одного твоего треклятого вопроса. Тин во?
Ба ведет их к берегу озера. Он толкает их в воду, и руки у него твердые. На лице Сэм – паника, на губах пенится слюна. Люси плывет легко; она пустая. Она помогает Сэм. Ба не смотрит на них. Сам он долгое, долгое время остается под водой, преподавая им какой-то урок. Скорее всего, урок выживания. Или страха. Или ожидания. Он так никогда и не скажет – какой.
Ба, который наконец появляется на поверхности – вода струями льется с него, – другой человек. Люси еще несколько недель не вполне отдает себе в этом отчет, пока не начинают действовать кулаки.
Что они теряют за эту трехдневную грозу:
Крыша сарая.
Платья.
Ребенок.
Лекарства.
Три книги со сказками.
Смех ба.
Надежду ба.
Инструменты золотоискателя.
Золото в доме.
Золото на холмах.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
В основе книги – подлинная история жизни и борьбы деда Луизы Эрдрич. 1953 год. Томас работает сторожем на заводе недалеко от резервации племен. Как председатель Совета индейцев он пытается остановить принятие нового законопроекта, который уже рассматривают в Конгрессе Соединенных Штатов. Если закон будет принят – племя Черепашьей горы прекратит существование и потеряет свои земли.
Нигде не обживаться. Не оставлять следов. Всегда быть в движении. Вот три правила-кита, которым нужно следовать, чтобы обитать в Новых Дебрях. Агнес всего пять, а она уже угасает. Загрязнение в Городе мешает ей дышать. Беа знает: есть лишь один способ спасти ей жизнь – убраться подальше от зараженного воздуха. Единственный нетронутый клочок земли в стране зовут штатом Новые Дебри. Можно назвать везением, что муж Беа, Глен, – один из ученых, что собирают группу для разведывательной экспедиции. Этот эксперимент должен показать, способен ли человек жить в полном симбиозе с природой.
Роман-лауреат Букеровской премии 2019 года, который разделил победу с «Заветами» Маргарет Этвуд. Полная жизни и бурлящей энергии, эта книга – гимн современной Британии и всем чернокожим женщинам! «Девушка, женщина, иная» – это полифония голосов двенадцати очень разных чернокожих британок, чьи жизни оказываются ближе, чем можно было бы предположить. Их истории переплетаются сквозь годы, перед взором читателя проходит череда их друзей, любовников и родных. Их образы с каждой страницей обретают выпуклость и полноту, делая заметными и важными жизни, о которых мы привыкли не думать. «Еваристо с большой чувствительностью пишет о том, как мы растим своих детей, как строим карьеру, как скорбим и как любим». – Financial Time.
Шорт-лист Букеровской премии 2021 года. Современный роман, который еще десять лет назад был бы невозможен. Есть ли жизнь после интернета? Она – современная женщина. Она живет в Сети. Она рассуждает о политике, религии, толерантности, экологии и не переставая скроллит ленты соцсетей. Но однажды реальность настигает ее, как пушечный залп. Два коротких сообщения от матери, и в одночасье все, что казалось важным, превращается в пыль перед лицом жизни. «Я в совершенном восторге от этой книги. Талант Патриции Локвуд уникален, а это пока что ее самый странный, смешной и трогательный текст». – Салли Руни «Стиль Локвуд не лаконичный, но изобретательный; не манерный, но искусный.