Сколько золота в этих холмах - [49]
Все разговоры о золоте.
Ма.
И хотя они узнают об этом только через несколько лет, они теряют девичество Сэм. Оно выметено и выскоблено раз и навсегда. Исчезло так же, как исчезло тело ма. Сэм, которая выплывает из озера, не отжимает досуха свои длинные волосы, не расчесывает их сотней заботливых движений. Сэм обрезает их. «Траур», – говорит Сэм, хотя ее глаза блестят. Отмытое солнце ярко отражается стриженой головой Сэм. Люси потеряла одного брата, но приобрела другого: в эту ночь рождается Сэм.
Часть третья
XX42 / XX62
Ветер Ветер Ветер Ветер Ветер
Девочка Люси.
Солнце сползает по этим холмам, и вот – ты сползаешь тоже. Я знаю эту усталость до мозга костей, усталость, которую вы с Сэм, вероятно, чувствуете в дни бегства. Я знаю, что такое бежать, когда ты слышишь у себя за спиной дыхание твоего прошлого, когти, торчащие из тьмы. Я не жестокий человек, что бы вы ни думали.
Девочка Люси, сколько раз я хотел дать тебе спокойную, легкую жизнь. Но, если бы я сделал это, мир пережевал бы тебя, как пережевал эти бизоньи кости.
У меня теперь нет другого времени, кроме ночи, и этот ветер – единственная разновидность голоса. Твои уши в моем распоряжении до восхода солнца. Еще не слишком поздно.
Девочка Люси, теперь осталась всего одна история, которую стоит рассказать.
Каждая душа на этой территории знает год, когда первый человек извлек золото из реки, и вся страна замерла, сделала вдох, который засосал в себя фургоны со всего запада. Всю твою жизнь ты слышала, что история начинается в 48-м. И, когда люди рассказывали тебе эту историю, ты хоть раз спросила – почему?
Они рассказывали эту историю, чтобы заткнуть тебе рот. Рассказывали, чтобы заявить свои права на нее, чтобы сделать ее своей, а не твоей. Они говорили это, имея в виду, что мы появились слишком поздно. Воры – так они нас называли. Они говорили, что эта земля никогда не будет нашей.
Я знаю, ты любишь, чтобы слова были записаны и прочтены учителем. Я знаю, ты любишь все аккуратное и красивое. Но пора тебе выслушать истинную историю, а если она доставит тебе боль… что ж, ты, по крайней мере, станешь сильнее.
А теперь слушай. Скажи себе, что это ветер дует тебе в уши, если не можешь по-другому, но я полагаю, эти ночи принадлежат мне, пока вы не похороните мое тело.
Та история, что в твоих книгах, – абсолютная ложь. Золото нашел не мужчина, а мальчик твоих лет. Двенадцати. И было это не в 48-м, а в 42-м. Я знаю, потому что нашел его я.
Правильнее сказать, это Билли первым прикоснулся к золоту. Билли был моим лучшим другом, мужчиной лет сорока, хотя сказать точно было трудно, а он, конечно, не распространялся на этот счет. Сегодня люди назвали бы его помесью: ма его была из индейцев, а ба – одним из тех маленьких, темных бакеро, пришедших через южную пустыню. Они дали Билли два имени: одно – непроизносимое для большинства людей, а другое – для большинства произносимое, еще они дали ему кожу цвета свежесодранной коры толокнянки. И кожа его сияла в реке, когда он ловил руками рыбу.
Что-то сверкнуло в темно-красной руке Билли ярче, чем рыбья чешуя. Я закричал.
Билли протянул мне такой хорошенький желтый камушек, который показался мне слишком мягким, чтобы от него была какая-то польза, а я уже вышел из того возраста, когда интересуются такими игрушками. Я пропустил его между пальцев, и он упал в воду. И, падая, он поймал луч солнца, отразил его прямо в мой глаз. После этого я несколько минут видел пятна на холмах.
Клянусь, золото тогда подмигнуло мне, словно знало что-то такое, чего не знал я.
Это было в сорок втором, хотя на стоянке, где я вырос, его так не называли. Как мы не называли наши холмы Западом. Запад относительно чего? Это была просто наша земля, а мы были просто люди. Мы кочевали между океаном с одной стороны и горами с другой.
На стоянке, где я рос, было полно Билли. Я имею в виду стариков, тихих таких, и имен у них было больше одного. Они не любили говорить о прошлом. Мне удалось разузнать всего ничего – они принадлежали к остаткам трех, может быть, четырех племен, теперь перемешавшихся, старики да калеки, слишком упрямые или усталые, чтобы перебираться вместе с остальными на новые охотничьи земли. Когда многие из них были мальчишками, к ним пришел священник, наградивший их новыми именами и оспой, которая убила половину племени. Священник дал им и общий язык, которому они научили меня. На стоянке собрались всевозможные изгои и бродяги, твоя мать назвала бы их дурной компанией. И, конечно, чистых носовых платков в карманах они не носили, но была у них доброта или что-то вроде усталости, казавшейся почти добротой. Слишком многие из них видели разрушение.
И все же холмы были хороши своим изобилием, когда я рос. Маки во влажный сезон, жирные зайцы – в сухой. Ягоды толокнянки и дикий щавель, который заменил шахтерам латук, и волчьи следы в руслах ручьев. Зелень всегда в избытке. А если спросишь, как я туда попал, – то я скажу, что о себе, как и о местных стариках, я знал мало. Племя меняло кочевье, занималось по пути собирательством, а меня они нашли на побережье: новорожденный, которому от роду было несколько часов, я лежал и плакал в одиночестве, мои ма и ба лежали мертвые рядом. На их одежде остались пятна соленой воды.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
В основе книги – подлинная история жизни и борьбы деда Луизы Эрдрич. 1953 год. Томас работает сторожем на заводе недалеко от резервации племен. Как председатель Совета индейцев он пытается остановить принятие нового законопроекта, который уже рассматривают в Конгрессе Соединенных Штатов. Если закон будет принят – племя Черепашьей горы прекратит существование и потеряет свои земли.
Нигде не обживаться. Не оставлять следов. Всегда быть в движении. Вот три правила-кита, которым нужно следовать, чтобы обитать в Новых Дебрях. Агнес всего пять, а она уже угасает. Загрязнение в Городе мешает ей дышать. Беа знает: есть лишь один способ спасти ей жизнь – убраться подальше от зараженного воздуха. Единственный нетронутый клочок земли в стране зовут штатом Новые Дебри. Можно назвать везением, что муж Беа, Глен, – один из ученых, что собирают группу для разведывательной экспедиции. Этот эксперимент должен показать, способен ли человек жить в полном симбиозе с природой.
Роман-лауреат Букеровской премии 2019 года, который разделил победу с «Заветами» Маргарет Этвуд. Полная жизни и бурлящей энергии, эта книга – гимн современной Британии и всем чернокожим женщинам! «Девушка, женщина, иная» – это полифония голосов двенадцати очень разных чернокожих британок, чьи жизни оказываются ближе, чем можно было бы предположить. Их истории переплетаются сквозь годы, перед взором читателя проходит череда их друзей, любовников и родных. Их образы с каждой страницей обретают выпуклость и полноту, делая заметными и важными жизни, о которых мы привыкли не думать. «Еваристо с большой чувствительностью пишет о том, как мы растим своих детей, как строим карьеру, как скорбим и как любим». – Financial Time.
Шорт-лист Букеровской премии 2021 года. Современный роман, который еще десять лет назад был бы невозможен. Есть ли жизнь после интернета? Она – современная женщина. Она живет в Сети. Она рассуждает о политике, религии, толерантности, экологии и не переставая скроллит ленты соцсетей. Но однажды реальность настигает ее, как пушечный залп. Два коротких сообщения от матери, и в одночасье все, что казалось важным, превращается в пыль перед лицом жизни. «Я в совершенном восторге от этой книги. Талант Патриции Локвуд уникален, а это пока что ее самый странный, смешной и трогательный текст». – Салли Руни «Стиль Локвуд не лаконичный, но изобретательный; не манерный, но искусный.