— Черт возьми, отец, мне двадцать лет, сколько можно оберегать меня? — крикнул Митч с раздражением в голосе.
— Потому что ты уходишь, а я не могу заснуть ночью, думая, где ты и как ты! Почему ты не можешь никак успокоиться? — как будто упрашивая сына, проговорил Сойер.
— Ты самый отвратительный отец в мире, лучше бы я тогда остался в детдоме, — бросил Митч и вышел на улицу, демонстративно хлопнув входной дверью.
Треснувший лед
Более тридцати лет Сойер ходил в море. До того момента, пока медкомиссия не запретила ему ходить в рейс по состоянию здоровья. Требования стали более жесткими, и Сойера отправили на пенсию. Свободного времени сразу стало много. Давно вот так он не сидел дома один на один со своими мыслями. Сын уехал давно, и огромный дом был снова в его распоряжении. Цели в жизни не было, настроения — тоже. Оставалось только стареть…
Птичье гнездо
Изредка приходят открытки от сына.
По утрам хожу в парк кормить уток хлебом. Захожу в лавку Борли Минтла пить вишневый сок.
Днем сплю.
Вечером пью чай.
Перечитываю давно забытые сказки.
Ночью сплю, иногда.
Утром хожу в парк кормить уток хлебом.
Горький шоколад
Сойер сел за письменный стол, держа в руках потертый от времени белый конверт. Он уже много лет перечитывал одно и то же письмо: «Привет, пап. Скажу тебе сразу. Я хочу велосипед. И кошку. Кошку буду гладить, а велосипед для того, чтобы я мог далеко ездить.
Ездить далеко, чтобы вернуться, а дома ждет кошка. И папа. И горячее какао. А еще я бы хотел извиниться и поблагодарить тебя одновременно. За тот день с люком, когда я провалился, а ты нашел меня. В буквальном смысле достал из-под земли. У меня еще не было таких родителей, которые меня находили, дважды находили. Когда я вырасту и стану богатым, то обязательно сделаю так, чтобы ты никогда ни в чем не нуждался. Твой любящий сын Митч».
Старый камин
Думаю о Зои. Мысли о ней помогают мне засыпать. Не было и дня за эти сорок лет, чтобы я ее не вспоминал. Уже давно позабыл название ее духов, которые я всюду пшикал и представлял, что она рядом. Не помню ее нежного голоса. Но помню, что я ее любил…
Глава 6
Мандариновое мороженое
76 лет
Любимый театр. Первый ряд, 15 место. Самое счастливое место.
Сойер — в очках с толстой оправой. Показывают какую-то современную комедию. Он неслышно выходит из зала, надевает свое тонкое пальто и направляется домой. На улице легкий мороз, идет снег.
Это был последний раз, когда кто-либо видел Сойера…
Теплый шарф
Я пришел домой, а ноги болят от долгой прогулки. Налил чаю в любимую кружку Зои, из которой чай вкуснее уже столько лет…
Лег на кровать в одежде. Я очень сильно устал. На долю секунды закрыл глаза и не заметил, что чай уже давно остыл на столе… а я снова лежу у порога детдома, мне три месяца, а весь мир такой большой и.
