Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме» - [55]

То не нуждался бы теперь ни в чем,

К царице был бы близок постоянно,

Затем, что заболела дочь хакана».

А тот: «Я врачевания знаток,

К царевне приведи меня в чертог».

Придворный быстро побежал к царице:

Мол, появился мудрый врач в столице.

Сказала та: «Ищу я лекарей,

Будь счастлив, приведи его скорей!»

Придворный поспешил к покоям друга:

«Ступай, лечи царевну от недуга,

И днем, и ночью будь настороже,

Себя не называй ты госпоже».

К царевне врач вошел, слезами встречен,

И обнаружил, что болела печень.

Гранатовый подать велел он сок

И тыкву, что росла среди осок,

Потребовал, чтоб принесли цикорий,

И снадобье он приготовил вскоре.

Царевну снадобьем поил семь дней.

Опять здоровье возвратилось к ней,

Опять она с луной могла сравниться,

Покой и радость обрела царица,

Велела, чтоб Харроду принесли

Халаты, золотые кошели,

И молвила: «Вот малая награда.

Захочешь, дам тебе я все, что надо».

А тот: «Я не возьму даров у вас,

А нужно будет — к вам приду тотчас».

Так лекарем прослыл он самым первым,

А в это время был Бахрам под Мервом.

Павлиньей пышностью украсив рать,

Отправил он гонца, велел сказать:

«Хакан, будь бдителен, не выпуская

В Иран людей Турана и Китая,

Чтобы не мог о нас узнать Хосров:

Такая весть дороже всех даров».

Хакан изрек: «Пусть помнит о расплате

Тот, кто уедет без моей печати:

Велю его рассечь я пополам!

Ни за какие деньги не продам

На выезд незаконный разрешенья:

С Ираном мною прерваны сношенья».

Два месяца в Китае жил Харрод.

Не двигались его труды вперед.

Однажды — ночь была тогда безлунна —

С душой стесненной он призвал Кулуна.

Сказал ему: «Таков земной приют:

И дня без горя люди не живут!

А ты живешь, не ведая кручины,

Забыты просо и тулуп овчинный,

Теперь твой стол обилен и богат,

И златотканый на тебе халат.

Нужду терпел ты, ругань слушал часто,

Теперь тебе перевалило за сто,

Ты, наконец, избавился от бед

И счастлив ты, что прожил столько лет

Есть дело для тебя. Оно опасно.

Добудь престол или умри безгласно.

Достану я властителя печать,

Тебе в Иран придется путь держать.

Тайком ли, явно, криво или прямо,

А должен ты добраться до Бахрама.

Тулуп дырявый снова ты надень,

И, спрятав нож, ступай в счастливый день.

Бахраму на глаза не попадайся:

Ты дня его рожденья дожидайся, —

Считает он его несчастным днем, —

Давно, в тоске, мы дня такого ждем!

Он в этот день сидит в румийской ткани,

Не одевается в одежды брани.

Приблизишься ты к страже, говоря:

«Принес я весть от дочери царя».

В доверие войди ты к приближенным,

Нож в рукаве держи ты обнаженным.

Скажи, оставшись с ним наедине:

«Вот что царевна приказала мне:

«Поведай тайные слова супругу,

Не доверяй их ни слуге, ни другу».

Он спросит: «Что за тайные слова?»

Тогда ты вынешь нож из рукава,

Ты снизу доверху живот распорешь —

Бахрама смерть своим ножом ускоришь.

Застонет он, — все побегут кругом,

Кто за конем, кто за своим добром:

Ведь каждый лишь к своим делам привязан, —

Поэтому не будешь ты наказан.

А если даже будешь ты убит,

То разве мало ты познал обид,

Тревог, счастливых лет и лихолетий,

И разве мало прожил ты на свете?

Зато исполнишь ты святую месть,

Отплатишь за поруганную честь

Всем тем, кто издевался над тобою,

Кто над твоей смеялся нищетою.

А если ты останешься в живых,

Хозяином ты будешь благ земных,

Получишь от Парвиза награжденье:

Тебе отдаст он город во владенье!»

Глава шестьдесят вторая Смерть Бахрама Чубина от руки Кулуна

Кулун сказал: «Ты мной руководи.

Я целый век оставил позади.

Перевалило за сто мне. Доколе

Мне быть покорным жалкой, нищей доле?

С тобою буду всюду и везде,

Ты — мой кормилец в горе и нужде».

Харрод к царице побежал поспешно

И молвил: «Награди меня утешно!

Теперь, о добронравная жена,

Исполнить просьбу ты мою должна.

Моя семья попала в плен, страдая

В неволе за пределами Китая.

Ты золотом мне ноги развяжи,

Чтоб ваши перешел я рубежи.

Возьми ты для меня печать хакана:

Она мне, как душа, теперь желанна!»

Сказала та: «Приближусь я к нему

И ночью с перстня слепок я сниму».

Хакан испил вина, заснул он крепко.

Харрод принес царице воск для слепка.

Жена к постели мужа подошла

И слепок с перстня царского сняла,

(Властитель ничего не слышал спьяна),

Харроду отдала печать хакана.

Кулуну ту печать вручил Харрод,

И вышел раб из городских ворот.

Достигнув Мерва, вкруг него блуждал он

И дня бахрамова рожденья ждал он.

Тот день настал. Невольником ведом,

Седой Кулун вступил к Бахраму в дом,

Неся айву, орехи и гранаты.

Сказал он стражу: «Доблестью богатый!

Узнай, что я, усердием горя,

Сюда пришел от дочери царя.

Я — не вельможа, не свободный воин,

Но высшего доверья удостоен,

Привез Бахраму тайные слова

Богобоязненного существа.

Осведоми его, что от царевны

Привет супругу прибыл задушевный.

Кто двери запер от таких речей,

Больному равен, что прогнал врачей!»

Привратник быстро доложил вельможе:

«Пришел какой-то старец непригожий,

Мол, от царевны он принес привет.

А сам он в нищенский тулуп одет».

И тот: «Пред тем, как он мне слово скажет,

Пусть станет он в дверях, лицо покажет».

Тут в двери голову просунул раб.

Увидел Чубина: он стар и слаб.

Сказал: «Привез письмо? Давай, не мешкай!»

Кулун ответил с хитрою усмешкой:

«Привез я слово от твоей жены,

Другие тайну слышать не должны».

«Входи, — сказал Бахрам, — но без обмана