Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме» - [48]

Когда они поели, Чубина

Спросил: «А нет ли у тебя вина?»

И та: «Вы не сердитесь на старушку:

У тыквы я отрезала верхушку

И сделала я чашу из нее.

А в старой тыкве я храню питье».

Сказал Бахрам: «Что старой тыквы краше,

Когда найдем вино в подобной чаше?»

Старуха тыкву принесла с вином,

Чтоб люди горе потопили в нем.

Взял в руки тыкву Чубина, желая

Чтоб радовалась женщина седая.

«Ты, матушка, приветила гостей.

А много ли ты знаешь новостей?» —

Спросил Бахрам. Ответила старуха:

«Ох, сын мой, столько слов дошло до слуха,

Что даже стал мой бедный ум богат.

Лишь об одном все люди говорят:

«Бахрам бежал без войска, полон страха,

А войско перешло под знамя шаха».

И тот: «О мать, святая всех святых,

Да будет польза мне от слов твоих!

Разумно ли Бахрам бежать решился,

Иль в этот миг он разума лишился?»

Старуха молвила: «Ты — львов гроза,

Но, видно, див затмил твои глаза!

Пойми, что все смеются над Бахрамом:

Он от Хосрова убежал со срамом!»

Сказал Бахрам: «Так было суждено.

И если он из тыквы пьет вино,

И если хлеб ячменный ест из сита,

И если он один — себе защита,

И если был он вынужден бежать, —

То обо всем, приветливая мать,

До нового ты помни урожая,

Ячмень на скудном поле собирая».

Поев, заснул он в хижине глухой,

С кольчугой, с кушаком под головой.

Открыло солнце тайну небосвода, —

Трубу отъезда поднял воевода.

Помчались. Тростниковый лес возник.

Срезало множество людей тростник.

Один из тех людей к дружине вышел.

«Добро пожаловать! — Бахрам услышал, —

Но как случилось, что издалека

Ты в заросли забрался тростника,

С бойцами, скачущими в беспорядке,

С руками, окровавленными в схватке?»

Сказал Бахрам: «К чему вам тростники?

Ведь вы — переодетые стрелки!

Я знаю вас — и кто вы, и откуда,

Я знаю, что Хосров призвал Настуда,

Велел ему взобраться на коня,

Чтоб жалкий муж преследовал меня,

Чтоб я пред ним главу склонил покорно,

Признав, что ваше войско непоборно».

Все спешились, построились в рады

И двинулись, топча свои следы,

Из ножен вынули мечи стальные,

Одели в пламя заросли густые.

Зарделись тростники со всех концов.

Огонь сжигал живых и мертвецов.

Настуда увидав на поле бранном,

Бахрам с седла его сорвал арканом.

Не мог вельможа вырваться из пут,

Пощады попросил себе Настуд,

Сказал: «О богатырь, достойный власти!

Прости меня, погрязшего в несчастье,

Не убивай меня своей рукой,

Я верным сделаюсь твоим слугой!»

Сказал Бахрам: «Себя лишь обесславлю,

Когда такого труса обезглавлю.

Я не убью ничтожного врага,

Такой, как ты, не нужен мне слуга!

Беги к тому, кто нас возненавидел,

Поведай все, что от меня увидел».

Настуд вознес Бахраму сто похвал,

Он землю перед ним поцеловал.

Бахрам, собрав бойцов вооруженных,

Погнал коня вдоль зарослей сожженных

И с горсткой преданных богатырей

На родину приехал, в город Рей.

Он пробыл там, спокойствие вкушая,

И поскакал к властителю Китая.

Глава пятьдесят третья Хосров разрушает стоянку Бахрама и пишет письмо кайсару. Ответ и дары кайсара

Примчался шах, тем временем, к шатрам,

Где прежде с войском пребывал Бахрам.

Дотла стоянку сжег любимец счастья,

Бойцам раздал он кольца и запястья.

Обрадовались воины дарам,

А властелин помчался в божий храм.

Он по полю пошел с согбенным станом

И, в храм вступив, упал перед Язданом.

Воскликнул: «Грешен я, ты — справедлив.

Ко мне великодушье проявив,

Ты вырвал недруга из почвы с корнем,

Пребуду я твоим рабом покорным!»

В шатер вернувшись, шах велел писцу

Кайсару написать: «Хвала творцу!

Он дал мне счастье, знанье и отвагу,

Открыл мне путь к невидимому благу,

Помчался я, возмездием влеком,

Столкнулся я в бою с моим врагом.

Мне поле боя не казалось тесным,

Покинут был Бахрам царем небесным.

Как пламя битвы, пыл его погас.

Во мраке ночи он бежал от нас.

Без войска он бежал, тоской палимый,

Разбили рать и стан его сожгли мы.

Теперь спастись мы не дадим ему!»

Была печать приложена к письму,

И вестник поскакал с письмом владыки.

Когда прочел его кайсар великий,

Восславил он того, кто создал мир,

Устроил во дворце богатый пир,

Он щедро дервишам раздал динары,

Чтоб радовались молодой и старый,

И быстро на письмо нашел ответ,

Благоухавший, словно райский цвет:

«Бог справедливый, милостивый, правый,

Бог солнца, и луны, и звездной славы,

Бог знатности, возмездья гневный бог

Победу одержать тебе помог.

Молись ему, лишь он — твоя защита,

Твори добро и тайно, и открыто».

Хранимый для великих дел венец,

Который завещал ему отец,

И ожерелье, и ларец богатый,

И жемчугом расшитые халаты,

Рубины, что сверкали блеском звезд,

Украшенный жемчужинами крест,

И сто верблюдов с длинными ногами,

Навьюченных каменьями, деньгами,

И золотой престол, — отправил в дар

Царю победоносному кайсар.

Четыре мудреца и звездочета

Сопровождали караван почета.

Навстречу им велел послать Хосров

Высоких саном тысячу бойцов.

Прочтя письмо и потрясен дарами,

Сказал мобеду правящий царями:

«Халат румийский — дивной красоты.

Жемчужной нитью вышиты кресты.

Иран таких не знает одеяний:

Их надевают только христиане.

Когда халат надену, скажет свет:

«Как христианский царь, Хосров одет».

Обидится кайсар, коль не надену,

Быть может, заподозрит он измену.

Как быть? Боюсь услышать клевету:

Мол, ради выгод стал рабом Христу».

Сказал мобед: «Ученье наше свято,