Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме» - [50]

Исполненного разума и знаний,

Наместником назначил в Хорасане.

Бурзмехр, приятный станом и лицом,

Назначен был советником-писцом.

Потом щедроты шах излил без края,

Ситарха, Даробгирда одаряя.

Был награжден обильно Ромбарзин,

Велел послать Шапуру властелин

Дары, овеянные благодатью,

Послание, скрепленное печатью.

Другим посланием был награжден

Вельможа родовитый Андиён:

Шах дал ему все города Кирмана,

Чтоб справедливо правил, без обмана.

Решив Гардую целый край отдать,

Он снова приложил свою печать.

Болуя, с кем дружна была удача,

Назначил шахиншах владыкой Чача.

Тухвору молвил: «Утром и в ночи,

Храни от всех сокровищниц ключи».

Затем взглянул Хосров на ратоборцев,

На малых и великих царедворцев,

Сказал вельможам твердые слова:

«Харрод Бурзин отныне ваш глава.

Он шахскими делами будет править,

Свое на всех указах имя ставить».

Все войско, до единого бойца,

Что шаху было верным до конца,

И деньги получило, и халаты,

Поехало на отдых в край богатый.

Глашатаи, правдивые мужи,

Весьма красноречивые мужи,

С воззванием помчались по державе:

«О подданные шаха! Вами вправе

Лишь справедливый править властелин, —

Покорности достоин он один.

Не надо крови проливать в Иране

И совершать не надо злодеяний.

А если вас обидит кто-нибудь,

На вашу жизнь захочет посягнуть,

То будет притеснитель тот повешен,

В огне святом сгорит за то, что грешен.

Принадлежат вам и добро, и дом,

Что вы добыли собственным трудом.

Пусть ест и пьет свободно каждый сущий,

А нет — пусть к нам прибегнет неимущий.

Есть в каждом городе у нас казна:

Она трудами предков создана.

Раздать мы приказали казначеям

Голодным людям все, чем мы владеем,

Чтоб нищие надежду обрели,

И пищу, и одежду обрели.

О них забота будет недреманна,

Все из казны получат по три мана».

Дивился мир деяниям его!

Благодаря даяниям его

Держава сделалась цветущим раем,

Повсюду был Парвиз благословляем.

Такой владыка лучше во сто крат

Отступника, что знаньями богат!

Лишь тех должны хвалы мы удостоить,

Кто хочет свой народ благоустроить.

Глава пятьдесят шестая Плач Фирдоуси на смерть сына

Вот жизнь прошла, мне шестьдесят шестой,

Не надо мне гоняться за тщетой.

Отцу о смерти сына думать надо,

И в этой думе будет мне отрада.

Был мой черёд покинуть этот свет,

А милый сын ушел во цвете лет.

Спешу тебе навстречу, друг далекий,

А встречусь — выскажу свои упреки:

«Был мой черёд, а ты, в расцвете сил,

Ушел и разрешенья не спросил.

Ты защищал от бед отца родного,

Но ты ушел от спутника седого.

Не потому ли от меня ушел,

Что молодого спутника нашел?»

Тридцать седьмой зимы не пережил он,

Обманутый в мечтах, уйти решил он.

Он постоянно был суров со мной…

Не в гневе ль ныне стал ко мне спиной?

Но он ушел, а боль со мной осталась,

Мне тяжкая тоска в удел досталась.

Ушел он, и теперь в садах творца

Он выбирает место для отца.

Увы, никто не приходил оттуда,

Ни разу не было такого чуда!

Он смотрит на меня, он ждет меня,

Он сердится: задерживаюсь я.

Я медлю, он торопится в дорогу,

Со стариком итти не может в ногу,

Я стар, он молод, я — отец, он — сын,

Но, не спросившись, он ушел один.

Что сберегли мы от земного дела?

Душа да будет панцырем для тела!

Прошу я милосердного творца,

Насытившего чистые сердца,

Чтоб все твои грехи тебе простил он,

Чтоб дух твой омраченный просветил он.

Глава пятьдесят седьмая О Бахраме Чубина и хакане Китая

А ты, старик, веди вперед рассказ,

Свои достаны сказывай сейчас.

Когда Бахрам добрался до Турана,

Его встречали сын и брат хакана.

При каждом был руководитель-жрец,

Что ни боец их рати, то храбрец.

Десятитысячная рать Китая

Скакала, витязя сопровождая,

Склонился пред властителем Бахрам,

Из уст излиться дал он похвалам.

Тот подошел к нему, приязни полон,

Ладонью по лицу его провел он,

Потом спросил о трудностях пути,

О битвах, что пришлось ему вести.

Поговорил владеющий страною

С Изадгушаспом и Ялонсиною.

Бахрам на золотую сел скамью,

Хакана руку в руку взял свою

И так воскликнул: «О достойный славы

Военачальник и глава державы!

Тебе известно, что Хосров-злодей

На всей земле преследует людей.

Продолжит он преследованье злое,

Когда он даже заживет в покое.

Вот мы с тобой сидим к лицу лицом.

Поможешь мне в хорошем и плохом, —

Я стану другом преданным Китаю,

Своим вожатым я тебя признаю.

А если сомневаешься во мне, —

Не будем говорить наедине.

Я помощи твоей просить не стану,

И взоры я направлю к Индостану».

«О благородный, — отвечал хакан, —

Тебе не надо ехать в Индостан.

Я родичем своим тебя считаю,

Как сын мой, дорог будешь ты Китаю.

Страна моими думами живет,

Со мною знать, со мной простой народ.

Я над вельможами тебя поставлю,

От подчинения тебя избавлю».

«Мне в этом поклянись, — Бахрам сказал, —

Хочу, чтоб сердце твой язык связал».

Воскликнул властелин чистоязыкий:

«Во имя бога, нашего владыки,

Клянусь, что буду я с тобой во всем, —

Я друг тебе в хорошем и плохом!»

Друзья, расположась на двух айванах,

Ковров потребовали златотканых,

Потребовали разного вина,

Беседуя друг с другом дотемна.

Потом хакан прислал ему каменья,

И слуг, и золотые украшенья,

Утешить в горести его спеша,

И сумрачная ожила душа.

Не ездил на охоту, на забавы,

Не приходил решать дела державы,

Не пил вина и не играл в човган

Без друга сокровенного хакан!

Он засыпал, Бахрама прославляя.