Система проверки военнослужащих Красной Армии, вернувшихся из плена и окружения. 1941–1945 гг. - [45]
Для влияния на несогласных использовались и сами проверяемые. На производстве на каждые 50–70 человек был назначен командир взвода[692], а в конце 1943 г. в спецлагерях были созданы «товарищеские суды спецконтингента». Помимо порицания, они имели право ходатайствовать перед лагерным начальством о наложении взыскания или предании суду военного трибунала. Товарищеские суды находились под контролем администрации — председатели и секретари утверждались начальником лагеря. В конечном итоге, эта мера также должна была повысить производственные показатели — как постановил товарищеский суд лагеря № 0303 «мы, рабочие-военнослужащие, работающие на военном заводе по выпуску боевого оружия для Красной Армии, считаем преступниками перед родиной и бойцами Красной Армии тех из нас, кто в этот решающий момент в жизни нашей страны, когда близка победа над врагом, не делает всего что в силах сделать для помощи фронту, кто недобросовестно относится к работе, допускает прогулы, лодырничает, нарушает трудовую дисциплину»[693].
Одновременно, в целях улучшения настроения проверяемых, не прекращались попытки решить вопрос о восстановлении содержащихся в ПФЛ в партии. В июне 1943 г. «инструктор оргинструкторского отдела ЦК ВКП(б) т. Козлова по телефону разъяснила, что заявления из окружения и плена должны подавать в ГЛАВПУ РККА. Письменного ответа ЦК ВКП(б) не будет»[694]. Наконец, к февралю 1944 г. был окончательно «разрешен вопрос о партийности бывших военнослужащих (передача в постоянные кадры проверенных, расконвоирование органами СМЕРШ, создание первичной партийной организации)»[695]. В ПФЛ заработали партийные комиссии по восстановлению в партии, которые в ходе своей работы также оказывали помощь СМЕРШу, выясняя обстоятельства утраты партийных документов[696]. Характерно, что прошедшие такую двойную проверку включались в парторганизации не лагерей, а производственных объектов.
В схожих условиях находились коммунисты, бывшие в плену и окружении, но не попавшие в спецлагеря. В конце 1941 г. главное политуправление на флоте предписывало, независимо от наличия на руках документов, подвергать их партийность «тщательной проверке <…> на партийной комиссии соединения с учетом результатов проверки их поведения в боях с врагом <…> исключив всякую возможность проникновения в ряды большевистской партии шпионов, диверсантов и лиц недостойных носить звание члена партии Ленина — Сталина»[697]. В октябре 1944 г. ГЛАВПУ РККА приказывало «осудить практику приема в ВКП(б) без тщательной проверки и изучения деловых и политических качеств лиц, находившихся на оккупированной территории или в плену у врага»[698].
С момента создания спецлагерей постоянным инструментом компенсации нездорового морального климата была культурно — массовая работа чисто развлекательной направленности. Создавались музыкальные и хоровые кружки, проводились спортивные соревнования, концерты художественной самодеятельности силами самих проверяемых, среди которых находились «отдельные певцы, плясуны и фокусники»[699]. В лагерях имелись специальные клубные помещения, использовались и клубы обслуживаемых предприятий.
Размах самодеятельности ограничивался скудным материальным снабжением лагерей. Правдами и неправдами, политотделы собирали все необходимое с миру по нитке — списки культпросветимущества, сданного при ликвидации спецлагерей, поражают соседством большого барабана, банджо, кинофильма «Гибель Орла» (неисправен), венской гармони, одного набора шахмат, пианино одесской фабрики, трамбона без мудштука, семи кратких курсов ВКП(б) и двух саксофонов[700]. Проверяемые проявляли заинтересованность в улучшении ситуации — в спецлагере № 0303 они готовы были отчислить свой двухдневный заработок для приобретения баяна и оркестра струнных инструментов[701].
Разрешенным видом досуга были настольные игры: шашки, шахматы, домино. Предлагалось «в северных лагерях, где имеется лесоматериал, организовать столярную мастерскую из состава спецконтингента по производству (для спецлагерей) настольных игр, шашки, домино, шахматы и т. д.»[702]. Такое внимание объясняется тем, что альтернативой были азартные карточные игры, с которыми администрация активно боролась, изымая при обысках самодельные колоды[703].
Особое место занимали киносеансы. В лагере № 0303 считали, что «спецконтингент находился длительное время в плену и окружении противника, по 1,5–2 года они не видели советского кино и поэтому кинофильмы имеют для них большое воспитательное значение», а также отмечали, что у проверяемых «желание… видеть кинокартины огромное»[704]. Проводить киносеансы старались как можно чаще — в спецлагере № 174, согласно отчету его руководства, даже ежедневно[705]. Набор кинокартин не отличался идейной выдержанностью — показывали то, что было: историко-патриотический «Александр Невский», ориентированный на детей и юношество «Брат героя», рассказывающий о происках троцкистов-вредителей «Честь» или даже «Парень из нашего города»
