Система проверки военнослужащих Красной Армии, вернувшихся из плена и окружения. 1941–1945 гг. - [20]
На бывших пленных стремились экономить, так как, согласно докладу начальника штаба тыла 10-й армии, «отсутствие запасов вещевого имущества для спецконтингента покрывается из запасов полка, что отражается на состоянии его»[288]. Делиться были готовы далеко не все: как вспоминал военный контрразведчик Л.Г. Иванов, «бывали случаи, когда призванные таким образом люди шли в бой в гражданской одежде, не успев получить военную форму»[289]. При этом в период проверки на СПП не было редкостью использование проверяемых «на всех видах хозяйственных работ под непосредственным наблюдением охраны»[290].
В середине апреля 1943 г. были реорганизованы органы государственной безопасности. В начале, 14 апреля из НКВД вновь был выделен НКГБ, а 19 апреля была создана подчиненная НКО контрразведка СМЕРШ[291]. После реорганизации проверку, как на передовой, так и в спецлагерях, по-прежнему вели все те же кадры, а руководил ими все тот же Абакумов. Реформа напрямую затронула бывших военнопленных лишь в том отношении, что впервые для их «оперативного обслуживания» было создано самостоятельное структурное подразделение — в органах ГУКР СМЕРШ НКО СССР их фильтрацию координировал второй отдел, возглавляемый полковником С.Н. Карташовым. Непосредственно в боевых порядках эту работу проводили третьи отделения вторых отделов управлений контрразведки СМЕРШ фронтов[292].
Важным компонентом системы проверки оставались войска НКВД по охране тыла, управление которых в мае 1943 г. было реорганизовано в Главное управление войск НКВД по охране тыла действующей Красной Армии[293]. С марта 1943 г. на начальников войск по охране тыла фронтов возлагался учет отправляемых в спецлагеря[294]. Всего за 1943 г. ими было задержано 88.221 «находившихся в плену противника» и 18.086 «вышедших из окружения»[295].
С началом 1943 г. произошли изменения в работе УПВИ, связанные с резким ростом количества вражеских военнопленных[296]. Соответственно, в течение 1943 г. документы о «бывших военнослужащих» и военнопленных вражеских армий отделяются друг от друга. Наблюдение за работой управления, в том числе за развертыванием спецлагерей, с 1 марта было возложено на заместителя Берии С.Н. Круглова[297]. Создается региональное звено управления: в УНКВД ряда областей и автономных республик весь 1943 год шла организация отделений по руководству лагерями для военнопленных, которые занимались в том числе и спецлагерями[298]. Региональные чекисты превратились из помощников в ответственных за работу лагерей[299]. Сменилось и руководство УПВИ — вместо Сопруненко, по мнению начальства не справившегося с приемом военнопленных после Сталинграда, начальником был назначен генерал-майор И.А. Петров.
В 1943 г. развертывается сеть новых спецлагерей. После освобождения обширных территорий в ходе советского зимнего наступления, в феврале открывается Урюпинский спецлагерь № 256. Судя по инструкциям, которые дал Серову лично Берия, он выполнял приемно-распределительную роль: «подозрительных лиц» следовало отправлять в Рязанский спецлагерь, а «не внушающих подозрений» — в военкоматы[300]. Судя по всему, сделать это планировалось быстро, однако, приняв партию проверяемых, лагерь содержал ее всю весну, хотя приказ о его переформировании в лагерь для военнопленных поступил уже в марте[301].
В районе наступления Красной Армии в январе 1943 г. распоряжением замнаркома Серова открывается и Калачский/Калачевский спецлагерь № 258, также для быстрейшего сбора всех «спецконтингентов»[302]. К 14 февраля в нем находилось 3.000 проверяемых, а на подходе с фронта было еще 9.000 человек, из-за отсутствия помещений пришлось расселять их небольшими группами по окрестным деревням[303]. Схожие проблемы испытывали спецлагеря в начале 1942 г.
Приказом НКВД № 00512 от 23 марта 1943 г. был создан Бекетовский № 0108 спецлагерь для «быстрой фильтрации бывших военнослужащих Красной Армии, находившихся в плену и окружении противника, сосредоточенных в районе Сталинграда»[304]. В нем также планировалось завершить проверку как можно быстрее, однако необходимость восстановить разрушенный город на Волге приведет к трудовому использованию «фильтрантов» и лагерь просуществует до марта 1945 г., а в ужатом до отдельного лагерного отделения виде — до мая 1946 г.[305].
На юге создаются «для приема и фильтрации военнослужащих» Краснодарский № 0205[306] и Армавирский № 261 (с филиалом в г. Георгиевске) спецлагеря. Приказ о создании последнего не выявлен. Ориентировочная дата открытия определена по выписке из протокола заседания комитета обороны Армавира. Поскольку наградить начальника спецлагеря за восстановление города хотели в апреле, то начало поступления проверяемых, руками которых и проводились работы, следует отнести не позже, чем к началу марта 1943 г.
