Система проверки военнослужащих Красной Армии, вернувшихся из плена и окружения. 1941–1945 гг. - [18]
Осенью 1942 г. были внесены изменения в работу фронтовых чекистов. Вскоре после указа Президиума Верховного Совета об упразднении института военных комиссаров (по которому данный пост был ликвидирован и в спецлагерях), 12 октября 1942 г. вышло постановление ГКО № 2406 «О подчинении уполномоченного особого отдела в полку и начальника особого отдела соединения командиру части или соединения»[251].
К ноябрю 1942 г. сохранилось всего 8 спецлагерей: Грязовецкий № 150, Суздальский № 160, Южский № 165, Подольский № 174 (в состоянии консервации с 1 августа 1942 по февраль 1943 г.)[252], Рязанский № 178, Кировабадский № 240, Колтубанский № 252, Сталиногорский № 283. Начальники опустевших спецлагерей составляли планы обороны лагеря «на случай воздушно-наземного нападения противника»[253]. Зимой 1942–1943 гг. Суздальский и Южский лагеря также прекратят свою работу.
На неактивных участках фронта закрываются сборно-пересыльные пункты. На Западном фронте самостоятельные СПП были расформированы еще в начале октября[254]. Так, функции СПП 16-й армии были переданы дорожно-комендантской роте 150-го отдельного дорожно-эксплуатационного батальона (ОДЭБ), поскольку контингент не поступал с октября 1942 по февраль 1943 г.[255]. В других армиях фронта немногочисленные «бывшие военнослужащие» также направлялись в ОДЭБы.
Таким образом, осенью 1942 г. происходило свертывание системы фильтрации: сокращение количества ее объектов и утрата ими их первоначальной функции.
1.3. Реформирование системы и изменение приоритетов в 1943 г
Несмотря на произошедший в ноябре 1942 г. поворот в Сталинградской битве, растущие потери на фронтах[256], сокращение числа спецлагерей и свертывание СПП привели к возврату к практикам 1941 г. Так, особый отдел 40-й армии 5 января 1943 г. приказывал в освобождаемых населенных пунктах непосредственно фронтовым чекистам «лиц, бежавших из плена или окружения или освобожденных нашими частями из лагерей» под конвоем направлять в Особый отдел армии[257]. Дальнейшее движение контингента в тыл не предполагалось.
Между тем количество бывших военнопленных и «окруженцев» росло[258], делая неизбежным затратное развертывание новой сети спецлагерей в зимних условиях. Однако постановление ГКО № 2779сс от 21 января 1943 г. внесло серьезные изменения в устройство системы проверки: командующие фронтами отныне могли использовать для пополнения действующей армии часть «бывших военнослужащих», находившихся в плену и в окружении противника, после «надлежащей их фильтрации на месте в армейских и фронтовых сборно-пересыльных пунктах»[259].
Проект этого постановления ГКО датирован 20 января. Так как рассматривался он только 21 января, а 20-го Берия ушел от Сталина в 23:45, то, вероятно, задание подготовить проект он получил еще 19 числа[260]. О том, что на этот раз идею подал не сам Берия, свидетельствует сопроводительная записка, начинающаяся со слов «в соответствии с Вашими указаниями, представляю при этом проект постановления»[261]. Можно предположить, что инициаторами изменений были военные — постановление ГКО № 2779сс расширяло их полномочия в рамках общей тенденции на снижение контроля партийных органов и госбезопасности за их действиями.
Со стороны военных предпринимались попытки получить полный контроль над «фильтрантами». Директива замнаркома обороны № 97 от 10 марта 1943 г. говорила о направлении в штрафные части дезертиров и добровольно сдавшихся в плен, а в спецлагеря — «только лиц, на которых имеются серьезные данные для подозрения в антисоветской деятельности»[262]. Документ грубо вмешивался в работу особых отделов НКВД, определявших степень «подозрительности», и потому его практическая реализация представляется сомнительной.
Прекращение поступлений в спецлагеря со сборно-пересыльных пунктов будет отмечено в документах только в марте 1945 г.[263]. Пока же, в 1943 г., УПВИ, как и НКО, пыталось заполучить в свои руки как можно больше людей. 28 марта оно сообщало спецлагерям, что ряд «окруженцев» и пленных «избегают прохождения через специально организованные для них сборно-пересыльные пункты и не поступают, таким образом, в спецлагери НКВД для прохождения проверки. По указанию УПВИ, штабом Тыла Красной Армии дано распоряжение войсковым частям, военкоматам, начальникам гарнизонов и военным комендантам, чтобы эту категорию лиц обязательно направлять в спецлагеря НКВД в сопровождении войсковой охраны»[264]. Формально речь шла о бывших пленных, решивших избежать фильтрации. Однако сделать это они могли только с согласия военного командования, что отражало противостояние НКО и НКВД за контроль над судьбами «спецконтингента».
Однако чекисты были бессильны запретить командующим фронтами активно пользоваться предоставленной постановлением ГКО № 2779 возможностью. Так, на СПП 49-й армии Западного фронта, ведшей в 1943 г. активные наступательные действия, с февраля по декабрь поступило 4.687 проверяемых, из которых было отправлено в действующие части 4.484 человека (и ни одного в спецлагеря)
