Симфония апокалипсиса - [55]
— «Гольфстрим-2». Доводилось?
Джеб отрицательно мотнул головой.
— Для всего есть первый раз, — продолжал сосед. — Тебе понравится. — И, уже выходя из машины, добавил: — Если, конечно, без фокусов, clairement?[35]
Джеб молча кивнул и выбрался из «Линкольна».
Первыми поднялись по трапу пассажиры седана, который всю дорогу ехал впереди. Опекун Джеба взял его под локоть, и они ступили на трап.
Интерьер самолета произвел на Николсона мощное впечатление. Дизайн, отделка, функциональность. Ранчерам на таких не летать, подумал он.
— Можешь называть меня Жерар, — произнес опекун-охранник, ни на секунду не выпускавший локоть Джеба. Они прошли в самый конец самолета, к двум стоявшим рядом креслам, на которые и сели.
— Так без фокусов, не забыл?
Николсон так же молча кивнул. Не в его положении было затевать какую-нибудь суматоху.
Остальные пассажиры — в большинстве своем довольно пожилые — устроились в центре салона, кто у иллюминатора, кто прилег на диванчик, а двое сели у небольшого столика, где тут же принялись играть в шахматы. «Гольфстрим» начал разгоняться по взлетке.
Часа через три Джеб почувствовал, что у него закладывает уши, — самолет явно шел на снижение.
— Садимся, Жерар? — спросил он, подивившись тому, как глухо прозвучал его голос. Спутник Джеба кивнул и достал из внутреннего кармана пиджака полосу плотной черной ткани. Заметив вопросительный взгляд соседа, он пояснил:
— Когда сядем, мне придется завязать тебе глаза. Не пытайся ее снять, ни здесь, ни в автомобиле, когда пересядем в него. Отнесись к моим словам со всей серьезностью. Clairement?
Джеб кивнул.
Когда «Гольфстрим» сел и двигатели прекратили гудеть, пассажиры потянулись к выходу, где с жужжанием уже опустился трап. Жерар плотно завязал ткань, закрывающую глаза Джеба, и снова взял его под руку.
— Где мы, Жерар? — наудачу спросил Джеб, не надеясь на ответ.
— Дома, — коротко ответил тот и повел пленника к выходу.
Джеб всю дорогу в самолете, а теперь и в автомобиле ломал голову над тем, кому и, главное, зачем передало его ФБР? Да, он совершил федеральное преступление, ну так ведь ФБР такими вещами и занимается. Тогда кто такие все эти люди?
Поездка на автомобиле была недолгой. Потом они поднялись на четыре ступеньки («На кой черт я их считаю? — подумал Джеб) и вошли в здание. После влажного липкого воздуха снаружи прохлада в лобби была как дар небес. Жерар, не отпуская его руку ни на мгновение, провел Николсона к лифту, который почти сразу поехал вниз. Внизу они прошли ярдов двадцать по коридору, и Жерар открыл дверь какого-то помещения, в которое почти приятельским жестом подтолкнул Джеба:
— Входи. — И снял с его глаз повязку.
Николсон оторопел. Комната была не очень большой, но роскошно обустроенной. «Роскошно» — именно это слово пришло ему на ум. Дорогая старинная мебель (кровать, стол, стулья, секретер), но ни умывальника, ни туалета. Жерар, заметив бегающий взгляд Джеба, указал рукой на резную дубовую дверь в правой стене.
— Все удобства — там, — произнес он.
Джеб открыл дверь, заглянув в ванную комнату. Огромное зеркало в бронзовой раме, гигантских размеров ванна, стоявшая на бронзовых львиных лапах, и все остальное: умывальник, унитаз, биде; все это казалось явившимся из каких-то давно прошедших веков. Он вернулся в жилое помещение. Заметил над секретером полку с книгами, пробежался взглядом по корешкам. Кроме Библии, знакомых книг не было.
— Вот так, на время, — подвел итог Жерар. Он выглядел еще более дружелюбным, чем прежде. — Обживайся. Пока неизвестно, сколько ты здесь пробудешь. Но дверь мне придется закрыть на ключ. Не обижайся. Полистай книги, прими ванну, отдохни. Думаю, мы еще увидимся.
Джеб последовал совету Жерара и, приняв горячую ванну, упал на кровать. Утонув в пуховой перине, он заснул почти сразу же. Проспал он добрых часов пять и проснулся, когда щелкнул замок входной двери. В комнате появился человек лет пятидесяти с небольшим, лицо которого показалось Джебу странно знакомым.
— Можете лежать, — мягким голосом произнес вошедший. Однако Николсон встал с кровати и накинул на тело мягкий махровый халат, который до того бросил на стул.
— Если вам так удобнее, — незнакомец не стал возражать. Он опустился в старинное кресло, обитое бархатом, и жестом указал Джебу на такое же, стоявшее у стены. Николсон, кутаясь в халат, опустился в кресло.
— Стоит начать с представления, — улыбнулся незнакомец, и эта улыбка тоже показалась Джебу знакомой. Загадка скоро разрешилась.
— Я знаю, кто вы. Осталось объяснить, кто я такой, — продолжал гость. — Скажите, Джеб… Вы не возражаете, что я обращаюсь к вам по имени?
— Нисколько.
— Так вот, Джеб, только в пределах этой комнаты — запомните эту фразу — я Кайл Шуман. Эта фамилия вам ничего не говорит?
Бог мой! Джеб едва не подпрыгнул на кресле. Конечно! Вот кого напомнил ему немолодой незнакомец — Вика, его лейтенанта Вика, которого Джеб вытаскивал из-под минометного обстрела в трижды проклятом Вьетнаме.
Визитер увидел в глазах Николсона эту вспышку узнавания и покивал головой.
— Да. Шуман. Старший брат Виктора Шумана, а уж его-то вы знаете.
Скандально известный профессор символогии Джон Лонгдейл с трибуны научной конференции во всеуслышание объявил, что намерен поведать всему миру о невероятном открытии, которое способно обрушить устои современного христианства. Однако озвучить сенсацию профессор не успел: в тот же вечер он был жестоко убит. А в тысячах километров от Лондона, на острове Патмос, совершено жуткое массовое убийство паломников: с тел несчастных были срезаны огромные лоскуты кожи. Скотленд-Ярд связывает оба преступления с сэром Артуром МакГрегором, которому профессор назначил встречу незадолго до своей гибели, а также с ассистентом профессора француженкой Эли.
Неумолимая, страшная смерть настигает людей повсюду: во дворах, на улицах, в подъездах и даже в их собственных квартирах. Смерть воплотилась в существе настолько ужасающем и фантастическом, что и следователи, и ученые не могут поверить ни собственным глазам, ни леденящим душу фактам. С такой жуткой угрозой никогда не сталкивалась не только Северная столица — с ней не сталкивалась и планета.«Твари» — первый в российской остросюжетной литературе триллер, написанный в ключе бестселлеров Престона и Чайлда, где повествование балансирует на грани фантастики, оставаясь при этом в рамках реальности.
Кто или что является героем этой книги, без видимой организующей мысли словно склеенной из обрывков свежих газет и пожелтевших страниц старинных фолиантов? Полицейские и воры, министры и проститутки, мошенники от политики и карманники от юриспруденции, садисты и мазохисты, философы и самоубийцы, императоры и газетчики, особи века сего и веков минувших – что объединило всю эту столь разношерстную команду под одной обложкой? Все тот же элемент, наряду с водородом самый распространенный во Вселенной: человеческая глупость..
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Мертвецы всплывают в Москве-реке; сидят, прислонившись к древней стене Кутафьей башни; лежат, четвертованные, на скамеечке в Коломенском… Несчастные были убиты жуткими средневековыми способами, а в чем их вина – знает только убийца. Маньяк, ставящий одну за другой кровавые метки в центре столицы, будто выкладывает жуткий пазл.По страшному следу идет пара с Петровки: блатная стажерка, выпускница МГУ, с детства помешанная на маньяках, и опытный сыскарь, окончивший провинциальную школу милиции. Эти двое терпеть не могут друг друга, но идеально друг друга дополняют.