Силой и властью - [47]

Адалан кивнул. Он не то чтобы понял все услышанное, тем более он не думал, что понял слова учителя как надо, но что-то новое, непривычное определенно уже выяснилось и многое изменило: Адалан впервые чувствовал, что прикоснулся к еще смутному, но жизненно важному знанию, нащупал путь, свою собственную тропу, на которой никто его не обгонит, и не придется по-слабацки отдавать свою ношу или тянуть руку за помощью. Теперь он сам хотел остаться в Сером замке, быть принятым в ордене, чтобы овладеть этой сотню раз помянутой первородной магией и пройти свой путь до конца.

— Вот и хорошо, считай, сегодня был твой первый урок. А теперь — ужин.

За сундуком обнаружилась корзина. Магистр Дайран поднял ее на стол и выложил хлеб, печеные овощи, желтые сливы и розовые яблоки. Потом достал широкогорлый кувшин с молоком и плошку с маслом. Адалан сначала стеснялся, но вскоре понял, как успел проголодаться за время болезни, и начал уминать все подряд без всякой робости. Хозяин тоже присоединился, но ел мало и почти не разговаривал, все больше думал о чем-то, глядя то на Адалана, то просто в стену. А после ужина вдруг накатила слабость. Голова отяжелела, глаза начали слипаться сами собой. Адалан завернулся в откуда-то взявшийся белый мех, вытянул ноги на соседнее кресло, оказавшееся рядом, и задремал. Только и успел спросить:

— Ведь ты же научишь меня быть магом?

И уже во сне услышал ответ:

— Конечно, мальчик. Без этого тебе не прожить.

Так началось его обучение.

6

Зима года 632 от потрясения тверди (двадцатый год Конфедерации), Серый замок ордена Согласия, Тирон.

На следующий день магистр Дайран объявил:

— Самое первое, что должен усвоить маг, если хочет жить долго и счастливо, — это дисциплина тела…

Потом долго и занудно толковал о дыхании, о том, как надо правильно двигаться и о чем думать. Из уважения Адалан пытался слушать, но это было совсем не то, что казалось ему важным. Какая разница, насколько полным и устремленным вдаль будет выдох? Как умение точно представить количество тычинок у цветка яблони поможет ему овладеть магией вершителя? А когда учитель заговорил о кристаллах, мысли и вовсе утекли в сторону: вспомнились сверкающие каменные щетки в расщелинах на склонах Стража. Как-то раз они с Ягодкой несколько дней лазали по скалам, по самым глубоким трещинам, чтобы найти хоть одну, а потом нашли целый грот, полный разноцветного сияния.

— Мальчик, ты слушаешь?

— Слушаю, учитель! — Адалан часто заморгал, прогоняя видения Поднебесья. — Только ничего не понимаю. Почему обязательно представлять всякую мелкую чепуху, вроде цветков или снежинок? Из-за их красоты? Но разве что-то большое и мощное не красиво? Вулканы, например, дыхание Стража… Когда молодые хаа-сар проходят испытания, они спускаются в жерло за металлом для своих клинков.

— Жерло Стража… ты и правда ничего не понимаешь, — покачал головой магистр, — Смотри.

Он вдруг повернулся к камину, положил руку прямо на алеющие угли и приказал:

— Повтори!

Адалан, не раздумывая, выполнил — не хватало, чтобы старик счел его трусом, неспособным терпеть боль! — и тут же дернулся назад. Всего миг, касание, а ладонь уже охватил жар, кожа побелела и вспузырилась.

Магистр Дайран усмехнулся:

— Ну что, уразумел, почему не стоит думать о вулканах? Или ты в самом деле решил, что можешь тягаться с хаа-сар?

— Нет, конечно!..

— А чего тогда в огонь полез?

— Так… учитель… — вопросы эти были неожиданны и казались Адалану совершенно неправильными: он ведь сам приказал сунуть руку в камин, так чего теперь спрашивать? Или это боль мешает ухватить суть урока?

А учитель тем временем достал мазь и лоскуты ткани.

— Ты что, каждый раз полезешь, куда тебе скажут, лишь бы гордыня не страдала? Вот дурак… а Майяла еще сомневалась, что нам достался настоящий орбинит. Давай свою руку.

— …и забудь пока про Стража, — втолковывал магистр Дайран, перевязывая Адалану обожженные пальцы, — ты не даахи, ты — человек. Для даахи боль — сила, поэтому хаа-сар учат искать ее, терпеть и использовать. А наша плоть слаба, даже самый обычный огонь может нас уничтожить, что уж говорить о вулканах… У тебя в руках, мальчик, не вулкан — всетворящее пламя бездны, которое легко превращает в ничто время и пространство. Твердо запомни: прежде чем призывать такую силу, нужно научиться избегать боли и защищать свою плоть.

Остаток дня магистр показывал разные упражнения, а уже под вечер привел к Звездной Игле и приказал бегать вверх-вниз по крутым, не огражденным перилами ступеням, не быстро, а так, чтобы удар сердца приходился на каждый шаг — не ускоряясь и не замедляясь, и не важно, поднимаешься ты или спускаешься. Адалан попробовал дважды, устал до дрожи в коленях и серых мух перед глазами, но, конечно же, сделать все, как следует, не сумел. Тогда магистр приказал смотреть, а сам вытянул вперед руку и замер. Сначала он перестал дышать, потом побледнел, как мертвый, и над ладонью заплясал маленький серебристый вихрь. Адалан смотрел во все глаза, но так и не понял, что происходит. Наконец, учитель вздохнул и зажал кулак. А когда разжал, в ладони оказался прозрачный, как вода, кристалл величиной с голубиное яйцо. Магистр тут же обернул его куском пергамента и подал Адалану.