Сильнее смерти - [82]

Дренко».

Читая письмо, Проле почти зримо представил себе Дренко таким, каким видел его тогда на позициях у Плевы. Вспомнил, что сначала у него сложилось о Дренко благоприятное впечатление, затем он в нем разочаровался. В голову лезли мысли о провале переговоров с Дреновичем. Не придя ни к какому решению, Проле поспешил к Шолае. Остановившись перед дверью его дома, Проле с тревогой подумал: «А вдруг это очередной трюк четников?» Но сразу же откуда-то из глубины сознания возникли возражения. «Разве допустимо не попытаться отколоть от этого сброда тех, кто пожелает бороться вместе с нами? Может быть, он действительно одумался. Во всяком случае, его письмо звучит искренне. Если это действительно так, уговорю Шолаю согласиться на переговоры, хотя это будет труднее сделать, чем в прошлый раз. Но правду ли пишет Дренко? А вдруг лжет? Что скрывается за его письмом — обман или искреннее желание действовать совместно?

Нет, — решил он наконец. — Стоит поверить ему. Чтобы потом не каяться. И чтобы люди не говорили, что мы не все сделали для достижения единства». С этой мыслью он открыл дверь.

Шолая, выслушав Проле, помрачнел.

— Ты что же, веришь письму?

— Я считаю, что надо проверить, правду ли пишет Дренко.

— Значит, снова начинать переговоры?

— А что ж?

— Какой толк от таких переговоров, мы уже на собственной шкуре испытали! — гневно сказал Шолая.

— Ты постой, не горячись. Дренко всегда отличался от остальных их руководителей. Помнишь, у него хватило тогда духу, чтобы взять пулемет и залечь вместе с нами?

— Но он носит кокарду! — возразил Шолая.

— Его могли заставить, в то время он еще не видел, что к чему. Но коли теперь он поумнел, нам надо это использовать.

— Поумнел! Поумнел! — взорвался Шолая. — Кабы поумнел, не участвовал бы в предательстве.

— И все же надо попробовать, — настаивал Проле.

Шолая обвел взглядом комнату. Все молчали. Белица неторопливо натягивал сапоги. Мусы не было видно. Йованчич внимательно слушал разговор. Тихо было и за окном: ветер стих.

— Попробовать! Слушать их обещания. Они наобещают с три короба и тут же возьмут тебя на мушку.

— Если они в тот раз не смогли нас обмануть, сейчас им это тем более не удастся, — возразил Проле. — Встретимся, выслушаем их и, если убедимся, что толку не будет, прекратим переговоры. Раз и навсегда.

Шолая молчал. Повернулся к Йованчичу и Белице, ища поддержки, но, почувствовав, что те с ним не согласны, огорченно воскликнул:

— Ведь я знаю, что Дренко врет, врет! Но ладно, пусть будет по-вашему. А если и на этот раз они начнут дурачить меня, то больше согласия моего не просите! — Шолая с силой рассек ладонью воздух.

— Если у Дренко чувство патриотизма взяло верх над предрассудками, это же здорово!

— А если этот сукин сын обманет?

— Об этом мы уже говорили. Зато коли правду пишет — это же победа. Чем больше будет у нас бойцов, тем лучше.

— Хорошо, объявите построение роты! — сказал Шолая и направился к выходу. Проле, Йованчич и Белица последовали за ним.

Отряд построился в саду. С раскидистых веток яблонь и груш свисали шапки снега. Звякали солдатские котелки. Под ногами скрипел чистый снег. Над горизонтом сквозь толстые облака пробивалось утреннее солнце. День обещал быть безветренным.

Колонна тронулась и длинной черной лентой поползла через снежную пустыню.

XVI

В то утро Дренко остался дома. Устав от беспокойной ночи, от тревожных предчувствий и ссоры с Сайкой, он плюхнулся в кресло и несколько минут сидел не шевелясь. Затем встал и подошел к окну.

На улице начиналась метель. Снежинки, сначала редкие и крупные, а затем все более частые, подхватываемые ветром, мчались сплошной пеленой над землей. Люди торопились с улицы домой, опасаясь непогоды.

Дренко повернул голову — там в углу на кровати лежала заплаканная Сайка. Хотелось что-то сказать ей, но он промолчал и снова сел в кресло. Закурил.

К обеду Сайка, встав с постели, умылась, причесала волосы и молча села за стол. Поручник, который столовался вместе с ними, смущенный молчанием Дренко и Сайки, пытался завязать разговор.

— Посмотрите, сколько снега выпало. Покататься бы на санях под звон бубенцов! Вы любите кататься зимой на санях? — обратился он к Сайке.

— Люблю, когда есть настроение, — ответила она.

— А я катание на санях люблю до безумия. Три года назад я из-за этой своей страсти едва не замерз. Поехали мы несколько человек в село Поворяна, — стал было рассказывать поручник, но Сайка его прервала.

— Налейте, пожалуйста, мне воды, — попросила она, вытирая пальцы тонким платочком.

Поручник удивленно посмотрел на нее, налил Сайке в стакан воды, незаметно изучая сквозь прищуренные веки ее усталое лицо. «Плакала, должно быть», — решил он и вознамерился продолжить свой рассказ.

— Так вот, поехали мы в Поворяну, но не заметили, что один полоз у саней лопнул. Кучер же, какой-то пьяный дурак…

— Господин поручник, — резко поднявшись, прервал его Дренко, — после обеда приготовьте отряд к выступлению.

— Как, разве мы куда-то должны идти? — удивился поручник.

— Пока приготовьте отряд, я вам после все объясню.

Поручник торопливо завершил обед и вышел. Сайка, взволнованная новостью, медленно прошлась по комнате и приблизилась к столу. С презрением глядя на Дренко, сидевшего с низко опущенной головой, она спросила: