Сигурд. Быстрый меч - [85]

Я думал, ярл зарубит и их, но он сделал мне знак, чтобы я их увел.

На следующее утро мы отплыли, оставив на берегу два десятка крестьян, на которых за ночь даже Кетиль Борода не смог найти покупателя, и двух воинов, в поясах которых теперь лежало серебро конунга Свейна. Кетиль ворчал, что никто не хотел покупать даже женщин, которых он предлагал почти задаром. Но в ответ ему все говорили, что почти задаром – это все-таки совсем не даром, а назавтра у всех нас женщин будет без счета, и за них не будет уплачено и толики серебра. Мы шли в поход, который должен был принести нам богатство и славу. Но только мне почему-то казалось, что в этом походе можно добыть только что-то одно, потому как добытое на продаже рабов богатство славу воина скорее уменьшает.

Мы шли два дня на запад, немного смещаясь к югу. На ночь мы приставали к берегу, однако нам не разрешалось далеко уходить от кораблей, и мы ели то, что было на борту, или что не успели унести с собой жители побережья. Ветер дул с юга, так что большую часть времени мы шли на веслах. Затем мы отклонились еще больше к югу и стали обходить далеко вдающийся в море мыс. Тут дочери Ран стали играть с нами, насылая такие сильные течения, что даже после того, как люди на веслах падали от усталости, мы не могли сказать, что прошли больше двух полетов стрелы. Тогда конунг Свейн велел повернуть прямо на юг, в открытое море. И почти потеряв берег из виду, мы смогли все же повернуть на запад и обойти коварный мыс. И так же, держась вдали от берега, мы обошли и второй мыс, что Бриана когда—то называла Краем Земли. После этого мы поставили паруса и устремились вдоль берега на северо-восток. Здесь-то и пришла пора проверить вместимость наших трюмов.

Жители тех мест привыкли видеть многочисленные корабли, плывущие мимо, однако, если не считать небольших дружин из Ирландии или с острова Мэн, то мало кто пытался найти там поживу. Сам Вилобородый проплывал там три года назад, возвращаясь домой через страну Иров, и даже не подумал высадиться. Но сейчас, как говорили наши соглядатаи, весь восток Англии был так разорен набегами Свейна и Олафа Норвежского, что многие люди переселялись на запад, надеясь найти там спокойствие. Не тут-то было…

Вилобородый разбил нас на шесть отрядов и каждому выделил его часть берега. Кто-то высадился сразу, кто-то пошел дальше. Наши корабли прошли по всем рекам так далеко, как только было возможно, не цепляя килем за дно. Где-то нам доставались лошади, и целые корабельные команды передвигались в глубь страны верхом. Отовсюду к берегу свозились серебро, богатые одеяния, оружие, хлеб, пиво, вино, сгонялись скот и пленники. Это походило на большую загонную охоту, когда добычи так много, что ее приходится оставлять под небольшой охраной и идти дальше. Вскоре даже самые несчастливые из нас щеголяли в бархате и парче из храмов Белого Христа. А те, кто поудачливее, вешали на шею тяжелые кресты с распятым богом или толстые гривны местных танов.

Лишь одну крепость Вилобородый велел пока не трогать – англы называли ее Веседпорт38. Как говорили, там чеканили деньги для конунга Эдальрода, потому там был немалый запас серебра. Вдобавок за высокими стенами Веседпорта жители тех мест не раз уже спасались от набегов, так что, когда слух о нашем войске пронесся по всему западу Англии, то окрестные жители сломя голову бросились туда. Ярл Паллиг так объяснил этот приказ:

– Чем гоняться за ними по холмам и пустошам, надо дать им собрать все их добро в одном месте. И взять все разом.

Мне же Вилобородый нашел другое задание. Он приказал идти на северо-восток по заливу до тех пор, пока берега не начнут сходиться. Затем мы должны были найти устье реки и подняться по ней. В десятке поприщ от моря должен был быть перегораживающий реку мост. Если мост занят саксами, то мне следовало немедленно послать вестника, а если нет – то занять его самому. По реке можно было углубиться в страну саксов на несколько дней пути, появившись там, где нас не ждут. Также конунг велел следить, не появится ли с востока войско конунга Эдальрода. Такому заданию я был рад, потому как гнать вереницы пленников к берегу, где их могли купить слетевшиеся отовсюду работорговцы, я считал недостойным воина. В моей команде многие думали иначе, и приказ конунга вызвал тихое брюзжание. Однако мало кто решился бы открыто осуждать Вилобородого. И все же такой человек нашелся. Это был мой брат Рагнар.

Он пришел ко мне и потребовал разрешить его от корабельной клятвы, что мы давали перед отплытием всей командой. И добавил, что ему не по душе мои заботы о саксах, и что он бы предпочел идти за вождем, который больше думает о серебре и меньше о том, как оставить в живых как можно больше врагов.

Я не стал с ним спорить и только спросил, нашел ли он уже вождя, что будет ему по душе. Рагнар кивнул и сказал, что теперь он будет в команде Токе сына Паллига, и там-то он сможет добыть вдоволь серебра и славы. Я вспомнил, как один раз он уже добывал славу на одном корабле с Токе, но не стал об этом говорить. Ясно было, что, уговори я его остаться, он станет маленьким гнойником, способным заразить всю ногу или руку, если его вовремя не прижечь. Он будет перечить моим приказам и жаловаться всем на малую добычу. И все это оттого, что рыжеволосая вольноотпущенница полюбила меня, а не его.