Сигурд. Быстрый меч - [87]

Я немного расслабился. В наших краях все наполовину торговцы, наполовину воины. И мы всегда готовы торговать, если нет силы взять все без платы. Потому знаем наперечет все товары, которые можно купить в любом прибрежном городе.

– Извини, господин, что не могу назвать тебя по имени, но только все знают, чем славен Йорвик: есть у нас и франкское оружие, и фризское полотно, и мед и солнечный камень с Балтики. Есть ли такое у вас в Веседпорте? У нас весь трюм забит тюками с добрым сукном.

Старик кивнул. Но вместо того, чтобы назвать себя, задал еще вопрос:

– А в добром ли здравии пребывал доблестный эрл Торед, когда вы отправлялись из Йорка?

Я усмехнулся:

– В то время, когда мы отправлялись из Йорвика… – начал я, – эрл Торед пребывал в добром здравии…

Я увидел, как старик поднял руку и готовится подать знак воинам. Справа и слева послышался легкий скрежет, когда воины незаметно стали проверять, легко ли клинки выходят из ножен.

– Потому что уже пять лет с тех пор, как пал он в битве с данами, сидит он в раю по правую руку от Христа! – закончил я громко. – И долго ли еще ты будешь задавать мне вопросы, вместо того, чтобы назвать себя? Если да, то могу сказать, что эрл Эльфхельм правит у нас сейчас, и он тоже пребывает в добром здравии.

Старик опустил руку и примирительно произнес:

– Меня зовут тан Годред, и я с дозором в этих местах. Ты прости за расспросы, однако нечасто услышишь, как короля Этельреда называют доблестным, да еще говорят, что надеются, будто его войско отгонит данов. Так говорят только те, кто давно не был здесь. А нам следует быть осторожными, потому как даны и люди из Нортумбрии – братья по крови. Кто знает, не лазутчик ли ты?

Старик показал на место у очага, и я присел. Теперь, если саксы набросятся, то вскочить я, скорее всего, не успею, подумал я. Но мне протянули глиняную миску полную бараньей похлебки, и я, быстро вытащив из-за пояса свою ложку, начал есть, уже почти без опаски. А старик медленно говорил:

– Меня прислал в эти края Ордульф, элдормен Девона. Сначала мы хотели оборонять мост, чтобы не дать данам подняться по Авону. Но местные таны с войском все отошли на восток, и я решил, что с полусотней воинов мост все равно не удержать. У данов, как говорят, не меньше шести дюжин кораблей, так что не с моей дружиной пытаться их остановить. Сейчас кружным путем мы идем обратно в Девон. Элдормен Ордульф, как водится, послал весть нашему королю, однако в ответ епископ Эльфрик, что стоит во главе войска короля вместо него самого, ответил, что еще с пару недель будут они собирать подкрепления. И после этого с божьей помощью соберут великое войско и одним ударом уничтожат всех данов так, что некому будет даже рассказать родным о том, что с ними стало. Так что теперь мы будем ждать, пока наше войско не разбухнет, как пчелиный рой, что вряд ли скоро случится. Либо пока даны не насытятся и не уйдут сами, что, возможно, скоро произойдет.

Я немного подумал:

– Не слишком ли далеко Девон от этих мест? Чего ради элдормену Орудльфу посылать вас так далеко на север?

Старик нахмурился:

– Приказы элдормена – не твоего ума дело. Сдается мне, ты слишком любопытен для помощника купцов.

Я понял, что сделал ошибку, и попытался ее исправить.

– Мы, купцы, всегда хотим обо всем знать. Такова наша природа. Где война – там хорошо продается оружие, где мир – там можно сбыть сукно и франкское вино.

Тан Годред кивнул, но видно было, что теперь он доверяет мне еще меньше, чем прежде. Тогда я заговорил о своем деле:

– Не найдется ли среди твоих пяти десятков людей, – спросил я, – дюжины тех, кто прошел бы с нашим кораблем вверх по реке? Мы бы заплатили серебром за помощь.

Даже упоминание платы не успокоило старика.

– У моих воинов – свои дела, – только буркнул он.

И я понял, что больше расспросами от него ничего не добиться. Я сам все испортил, спрашивая чересчур прямо, и тан Годред теперь опасается меня. А где-то в округе бродят еще четыре десятка саксонских воинов, которым нет дела до купеческого серебра. И неплохо бы узнать, чем они тут занимаются.

Я снова подумал и задал вопрос, который мог бы задать любой купец бывалому воину.

– А что, господин, ты думаешь, король Этельред разобьет данов?

– У вас, видно, в Йорке совсем не знают короля Этельреда, – был ответ. – Наш король должен собрать все свое войско, чтобы оно было раза в три больше, чем у данов, потом еще неделю молиться, а потом уж выступать. Времена доблестного эрла Биртнота прошли. Теперь всем заправляют церковники, которые умеют только считать, сколько у кого воинов, и выгадывают каждый пенни на припасах и снаряжении. Поставь король нашего элдормена, своего дядю, кстати, во главе всего войска – и мы бы уже глядели, как даны просят о пощаде.

Я что-то поддакнул, а старик вдруг спросил:

– Ты тут говорил про то, что эрл Торед теперь в раю. А сам-то ты добрый христианин или язычник, как твои предки?

Я заколебался: сказать, что я язычник, значило совсем уж выйти из доверия старого тана. Но про веру в Белого Христа я знал совсем мало. Я помнил только то, что рассказывала Бриана после того, как внезапно на нее нападало раскаяние и желание помолиться. Но та же Бриана говорила, что простой люд знает про Христа еще меньше моего. Потому я сказал: