Штурман с «Альбатроса» - [6]
Но как-то осенью и сам он зашел — навестить. Он вырос, возмужал, на рукаве его форменки блестели три золотые лычки-галочки, а это означало, что учится Володя на третьем курсе. Был он все так же очень серьезен и не очень разговорчив. В руках его были бумаги, свернутые трубочкой.
— Это что? — спрашиваю у него. — Очерк?
— Как вам сказать… — отвечает Вадим. — Только помните ли вы тот рассказ, про Ленина? Как его ребята на елку приглашали?
— Конечно, — говорю, — помню: Ленин не смог приехать…
— Ага. И вы еще сказали: «Самое интересное — узнать, почему не смог?» Так вот. В свой летний отпуск я решил поработать. Весь отпуск потратил, но кое-что узнал.
И дает мне бумаги. Я начал читать.
«День 31 декабря 1918 года у Владимира Ильича начался рано, потому что дел было много. Для всей страны это было трудное и суровое время. Республика Советов сражалась в кольце фронтов. Не было хлеба — голодали люди, не было угля — стояли паровозы. С юга шел Деникин, с севера — англичане-интервенты, с востока — Колчак, на Украине — немцы…
Может быть, это был самый трудный год в истории молодого Советского государства. А Ленин должен был думать обо всем…
В то утро на столе его ждали письма и телеграммы.
Их было много, и нужно было решать: что сделать в первую очередь?
Письма и телеграммы были разные. Железнодорожники города Воронежа жаловались, что у них зарплата почему-то меньше, чем у железнодорожников Москвы. Просили разобраться.
В Суздальском уезде у кого-то незаконно реквизировали хлеб.
Реввоенсовет Республики телеграфировал о нехватке медикаментов на Южном фронте.
А спичечной фабрике «Сфинкс» требовались деньги «на содержание и действие…».
На всех бумагах Владимир Ильич писал: «Отвечено 31.XII», или: «В архив», или: «На повестку дня в Совет Народных Комиссаров».
А что касается спичечной фабрики «Сфинкс», то Ленин подписал постановление: ассигновать два миллиона восемьсот восемьдесят шесть тысяч рублей… И не подумайте, что это не было важным — обыкновенные спички! И в спичках была тоже нужда! Порой одну спичку на четыре части расщепляли и зажигали четыре раза. Спичка стоила дорого. Солдаты в окопах, те даже без спичек обходились — огнивом пользовались, как в старину, а в деревнях вспомнили о лучине. Вот какое время было.
Потом Ленину принесли из библиотеки книжку, которую он давно хотел прочесть. И хоть книжка была не толстая и Ленин умел читать быстро — сразу по нескольку слов и даже строчек, — ему понадобилось время. Да еще на страницах книги он делал отметки.
Закончив читать, он написал секретарю записку с просьбой перепечатать помеченные им места, а книгу вернуть.
Потом Ленин принимал людей с разными просьбами и неотложными делами. И все это ему нужно было решить быстро, сегодня же, тотчас.
Потом Ленин попросил секретаря, чтобы его не беспокоили, и сел писать статью для газеты «Правда».
Совсем близко к полуночи Ленин почувствовал, как сильно он устал за этот день. А ведь он еще не совсем оправился от раны: несколько месяцев назад на заводе Михельсона в него стреляли враги…
Часы в кабинете пробили одиннадцать ударов. Еще немного — и наступит Новый год.
Ленин встал из-за стола и подошел к окну. Это был его короткий отдых.
За окном мигала огоньками предновогодняя Москва. Какой она будет через пять лет? Через десять? Через двадцать?
Ленин умел отдыхать быстро, и уже через несколько минут он снова сидел за письменным столом и работал.
В этот день 1918 года было очень уж много неотложных дел. Вот почему он так и не смог выбрать время и приехать на елку».
— Отлично! — сказал я Вадиму. — Вот теперь-то мы все и напечатаем.
Вадим стал морским офицером. А мне он недавно написал: «Мечтал я служить на флоте — и служу. Но теперь мои горизонты, если так можно сказать, расширились, и хотелось бы мне со временем сделаться морским историком. Помните мои первые поиски и архивные изыскания? С тех пор мне и полюбилось это дело — рыться в старинных документах, в книгах, беседовать со знающими людьми. Хочу со временем сам писать книги о флоте. И чем больше узнаю о нашей славной морской истории, тем больше думаю: и тысячи книг о ней написать — все будет мало… Разве нет?»
ШТУРМАН С «АЛЬБАТРОСА»
Я все о мальчишках да о мальчишках… А что же, для девчонок и моря нет?
Ох, если бы вы знали, сколько приходит в «Морскую газету» писем от этих самых девчонок…
Все они хотят стать непременно капитанами! Как женщина-капитан Анна Ивановна Щетинина!
Вопрос этот, надо сказать, сложный. И отвечать приходится этим девчонкам по-разному.
Ну прежде всего, что не обязательно быть только капитанами, есть же на море и другие интересные профессии — порой даже и самые необычные. Плавают, к примеру, на научно-исследовательских судах и женщины-биологи, и женщины-физики, и женщины-математики. Многие ходили и в кругосветные плавания!
А радисты? А буфетчицы? А повара?
Когда читаю такие письма, вспоминаю три истории про девочек, которые стали моряками. Расскажу их и вам. Но про штурмана пока подождите…
ВАХТЕННЫЙ МАТРОС
В Ленинграде меня познакомили с Тамарой Ивановной Кирилловой.
Это была уже пожилая женщина, и была она несколько лет как на пенсии. Жизнь прожила очень интересную. Пятьдесят лет назад решила стать моряком. Девятнадцати лет ушла в свой первый рейс уборщицей — была такая должность в тридцатые годы на судне. Через два года она уже была матросом первого класса.
