Шли бои - [41]

— Да.

Мальчик стрелой вылетел из дому и побежал по улице. Потом я подозвал Рысека, старшего сына Солтыков.

— Переплывешь Вислу около Людвинува, проберешься на Подгуже и скажешь обо всем Хаберкевичам, — такую задачу поставил я перед ним.

Несколько часов спустя в дверь тихо постучали. Я открыл. На пороге стояли Валя и Янек.

— Все в порядке. Оборудование и аппараты здесь, — были ее первые слова.

Радость наша не знала границ. Мы бросились друг другу в объятия. А вскоре вернулись и дети Солтыка.

Мальчики, как выяснилось, добрались до квартиры Хаберкевичей по Кальварийской улице. Жена Хаберкевича, она работала дворником, вышла на улицу с метлой и, не обращая внимания на немецких постовых, начала мести. Трамвайная остановка находилась как раз напротив дома. Хаберкевич отчетливо видела всех людей, находившихся в трамваях. При приближении вагона она подходила к остановке и смотрела, нет ли в нем Янека и Вали. Немцы не проверяли трамваев, но, сойдя с него, Янек и Валя могли наткнуться на патруль. Нельзя было допустить, чтобы они сошли с трамвая.

Наконец в одном из вагонов Хаберкевич увидела Янека и Валю. Они стояли в тамбуре. Хаберкевич подошла к подножке и знаками дала знать, чтобы они ехали до конечной остановки.

— Еще перед тем как увидеть Хаберкевич, мы сообразили, что немцы устроили облаву на улицах Подгуже, — рассказывала Валя. — Мы видели, как они обыскивали людей. Мы доехали до конечной остановки, вышли в Лагевниках. Оттуда добрались до Броновице, что на левом берегу Вислы. Аппаратура была спрятана в доме у товарища Дзивлика.

Мы слушали их, затаив дыхание. Федя и Юзеф сияли.

— Мы доехали до Островца-Свентокшиского, — продолжала Валя. — Сошли с поезда и сразу же пошли в город, оставляя справа дымящиеся островецкие мартены и домны. Через пять минут были уже на Главной улице. Янек нес в руках свое пальто, а я сумку и платок. Вдруг к нам подошел мужчина и сказал: «Ничего не несите в руках. В таких прохожих немцы стреляют без предупреждения. Нельзя держать руки в карманах. Таков приказ».

Мы поблагодарили мужчину. «Видимо, им здесь здорово достается», — подумала я. Решили на обратном пути на поезд в Островце не садиться. Город располагался по левую сторону от железной дороги, идущей в направлении Чмелюва и Сандомира. Из города постарались выбраться как можно быстрее. — Валя глубоко вздохнула. — Через некоторое время мы оказались у домика на опушке леса. К счастью, все были дома: хозяин, его жена, дочь и остальные члены семьи. Дочь, как мы позже узнали, была санитаркой в отряде Гвардии Людовой. Да и вообще почти вся семья была так или иначе связана с партизанами.

Мы быстро обо всем договорились. Запаковали аппаратуру. Они помогли нам разобрать ее, и мы тотчас же двинулись в обратный путь. Связной провел нас сначала по тропинке, а потом проселочной дорогой. Показал нам путь к станции. В сколоченном из досок помещении не оказалось ни одного пассажира. Но без разрешения гитлеровских властей здесь нельзя было приобрести билетов.

— Об этом нас предупредили, — вставил Янек.

— Да, мы знали об этом. На поезд сели без билетов — дали проводнику деньги. В Скаржиско-Каменной пересели на поезд, идущий в Краков. Время тянулось ужасно медленно. На каждой остановке у нас могли проверить багаж. Но мы были готовы к этому: опустили бы наши сумки на ремнях за окна вагона. Ехали целую ночь. Незадолго до полудня поезд подошел наконец к краковскому вокзалу. — Валя вновь сделала паузу. Ее выручил Янек.

— Я выскочил из вагона раньше, чтобы убедиться, нет ли немцев. Никого не заметил. Вернулся к Вале и сказал, что можно выходить.

— Мы успели смешаться с толпой и добраться до выхода, — продолжала Валя. — Вдруг из-за колонн появились немцы. Среди них был полицай, известный в городе своей жестокостью. Честно говоря, в этот момент нам обоим стало не по себе. Но отступать было уже поздно. Шли мы не спеша. В руках вместо билетов деньги. Контролер сразу же взял их и даже поблагодарил. Теперь перед нами были гитлеровцы и полицай. Наступал решающий момент. И вдруг произошло непредвиденное. Прямо перед нами немцы приказали открыть чемодан какому-то мужчине. Тот открыл — и гитлеровцы увидели золотые кубки и церковные блюда. Они тотчас же набросились на добычу, вырвали у мужчины чемодан и, забрав с собой его владельца, вместе с полицаем ушли на станцию. Мы бросились к трамваю. Что было потом, вы уже знаете.

— Трудный, но счастливый день, — заметил я. — И мы стали думать о втором этапе переброски.

Когда Валя с Янеком были еще в пути, я связался с товарищами в Кшешовице, Тшебине и Мысляховице, поскольку дальнейшая трасса переброски радиостанции, проходила через эти районы. Янек и Валя стали готовиться в дорогу. Время торопило. Федя и Юзеф уже собрались. Мы попрощались с семьей Солтыков и через полчаса были уже в квартире жены Дзивлика. Здесь упаковали аппаратуру в чемодан и портфель и двинулись к заставе. Договорились, что до Кшешовице доберемся на попутном грузовике. Валя несла чемодан. Федя — портфель. За поясом у каждого был пистолет. Янек и Валя пошли к заставе первыми. Янек должен был договориться с шофером. Не знаю, как это получилось, но он выбрал машину, водителем которой был немец в мундире вермахта. Они возили уголь с шахты «Серша» неподалеку от Тшебини. Этот способ транспортировки аппаратов, как мы рассудили, мог оказаться даже самым безопасным. Тот, кто едет с немцами, не должен вызывать подозрений.