Шерлок Холмс и страшная комната. Неизвестная рукопись доктора Ватсона - [29]

— Весьма любопытно, Ватсон!

— Что именно, Холмс?

— А все. Абсолютно все!

Больше он ничего не сказал, да и возможности такой у нас не было, так как мы уже подошли к парадному входу. Холмс, опираясь на меня, не без труда одолел пандус, и мы вошли в замок. Не успел я как следует оглядеться, как почувствовал на себе чей-то горящий взгляд: с высокой галереи на нас смотрел тонкий темноволосый мальчишка. Он быстро перевел взгляд с меня на Холмса и обратно, и улыбка стала расплываться по его смышленой и очень выразительной мордашке, а глаза как-то особенно заблестели. Я поклонился. Он, также улыбнувшись, поклонился и, стремительно сбежав с лестницы, подошел к нам. Опустив глаза, он тихо, несколько церемонно произнес:

— Я узнал вас, мистер Холмс, и доктора Ватсона также, но я… никому о том не скажу!

Холмс улыбнулся и от души пожал руку своему юному почитателю. Тут как раз вошел камердинер, поклонился нам и во всеуслышание спросил:

— Его светлость интересуется, не будет ли каких распоряжений от мистера Шерлока Холмса и доктора Ватсона?

Мы все улыбнулись такой непосредственности старого аристократа, который, узнав нас, не пожелал дольше кривить душой. Таким образом, инкогнито наше, и без того сомнительное, было окончательно порушено, и поскольку никаких распоряжений от нас не поступило, камердинер отправился в погреб самолично выбирать для нас вино. Теперь все очень дружелюбно, но излишне пристально смотрели на неожиданных гостей, как на экспонаты паноптикума, и я уже не рассчитывал, что смогу успешно наблюдать за ними, когда они так усердно наблюдают за нами. Холмс постарался отвлечь всеобщее внимание от рассматривания наших персон, начав болтать о том о сем, как он один только и умел, тем самым быстро разрядив обстановку. Миссис Вайс заметно оживилась, конечно, настолько, насколько позволяла ей благовоспитанность, но сдержанность в проявлении чувств, именно то, что принято считать чисто британской чертой, на этот раз тяжело давалась всем. Это и понятно — не каждый день видишь таких знаменитостей, как мой друг. Идеально вышколенный камердинер не выходил за рамки благодушной почтительности, но и он позволил себе несколько веселых замечаний.

Даже тихий и немножко деревянный Фил, который нам прислуживал и поначалу был как-то насторожен, под обаянием и простотой обращения Холмса оттаял и, позволив себе улыбнуться на какую-то его веселую реплику, так и не смог убрать с лица широкую и чуть виноватую улыбку.

Про Фредди и говорить нечего, он без конца засыпал нас вопросами и, наконец, настолько с нами освоился, что безапелляционно заявил:

— После завтрака будет представление шахматного театра, и вы, мистер Холмс, вместе с мистером Ватсоном непременно должны его посетить. Это в «Индии», — добавил Фредди, как будто последнее разрешало все сомнения.

— А далеко ли, друг мой, до вашей «Индии»? — полюбопытствовал Холмс.

— Совсем не так далеко, сэр, как вы думаете, всего один поворот лестницы и один этаж.

— Ну, поворот лестницы я, может, и одолел бы, а вот этаж никак не одолею, к моему большому сожалению — на такую высоту мне просто не подняться. Вот доктор Ватсон, без сомнения, захочет посмотреть ваш театр, за это ручаюсь, и аплодировать будет за двоих.

В подтверждение слов Холмса я горячо затряс головой, так как в этот момент жевал и не мог иначе выразить свое согласие.

— И он не пожалеет об этом, сэр! — убежденно заявил Фредди, горделиво вздернув подбородок.

Все улыбнулись этому молодому честолюбцу. И только мистер Торлин, понуро глядя в окно, сцеплял и расцеплял пальцы, делая безуспешные попытки скрыть не идущую к случаю подавленность. Мы выпили чудесного французского вина из запасов лорда. Желая по возможности ослабить напряжение, Холмс обращался ко всем понемножку с самыми разными, но неизменно невинными вопросами относительно рыбалки, садоводства и кулинарных рецептов. Я коснулся вопросов военной истории и литературы, мне даже удалось пару раз удачно пошутить, и к концу застолья от напряжения не осталось и следа.

Не надо, конечно, объяснять, что я поедал глазами всех и вся, однако не отметил ничего подозрительного. Наконец, поднимаясь из-за стола, я почувствовал на себе пристальный взгляд Холмса и понял, что он намеревается мне что-то сказать. Камердинер в это время отдавал какие-то распоряжения Филу, миссис Вайс хлопотала у буфета, учитель продолжал хмуро смотреть в окно, Фредди заигрался с котом… Момент, по всему, был подходящий. Подойдя, я наклонился к Холмсу, будто бы посмотреть его ногу, и он прошептал мне скороговоркой план дальнейших действий:

— Идите с Фредди в «Индию», но сразу же отлучитесь минуты на три и проверьте, откуда идут бурые следы, они на повороте лестницы и…

Он не договорил, так как Фредди уже направлялся к нам с большим серым котом на плече.

— Это Фантом — мой… первый друг, — представил он своего любимца.

Я улыбнулся, но вопреки правилам хорошего тона не стал допытываться, кто второй. Им легко могло оказаться какое-нибудь норовистое травоядное обитающее на задах парка или медлительное земноводное в заброшенной оранжерее, и мы напрасно потеряли бы с ним драгоценное время. Впрочем, первый друг легко мог оказаться и последним.