Шеридан - [86]

Что же касается официальной реабилитации парламентом, этого заветного желания Хейстингса, то ее он так и не дождался. Впрочем, в 1813 году он получил от парламента косвенное удовлетворение. Будучи вызван в палату общин в связи с продлением срока действия хартии Ост-Индской компании, Хейстингс, уже глубокий старик, вновь предстал перед барьером, где некогда держал ответ в качестве обвиняемого. На этот раз его встречают дружными аплодисментами, причем члены обеих партий. Ему предлагают сесть, после чего в учтивой форме допрашивают его как свидетеля. Когда по окончании допроса он уходит, члены палаты встают и снимают шляпы. (Его недоброжелатели, напротив, надвигают шляпы на лоб.) На следующий день почтенного старца принимает палата лордов и оказывает ему такие же почести. Оксфордский университет присуждает ему ученую степень доктора права, а студенты устраивают ему в Шелдонском театре продолжительную и бурную овацию.

Много лет спустя после процесса Шеридан и Хейстингс встретились в гостях у принца-регента в Брайтонском павильоне. Шеридан подошел к Хейстингсу и сказал: «Ту роль, которую я сыграл в давно минувших событиях, не следует истолковывать как отражение моих личных мнений, потому что тогда я выступал в качестве общественного обвинителя, чья обязанность заключается в том, чтобы постараться при любых обстоятельствах обосновать обвинения, которые ему поручено выдвинуть». Хейстингс отступил на шаг, посмотрел Шеридану в глаза, отвесил ему глубокий поклон и промолчал. «Он мог бы оказать мне большую услугу, — заметил потом Хейстингс, — сделав это признание лет двадцать тому назад».

Бывший губернатор прослыл человеком сердечным, верным в дружбе и безгранично щедрым. Все свое личное состояние он потерял, заботясь об общем благе. Скончался Хейстингс 22 августа 1818 года. Последнее, что он сделал в жизни, — это положил себе на лицо платок, чтобы уберечь женщин, сидевших у его постели, от мучительного зрелища смерти.

ГЛАВА 9. УМОПОМЕШАТЕЛЬСТВО КОРОЛЯ

1

 Во время обеда король вдруг впадает в безумное исступление, кидается на принца Уэльского, хватает его за горло и со словами: «Да как ты смеешь затыкать рот королю Англии!» — колотит о стену. Расстроенный принц проливает потоки слез.

Его величество, чьи отрывистые ответы и резкость с оттенком подозрительности указывают, казалось бы, на флегматический темперамент, на самом деле являет собой прямую противоположность флегматику. Вскоре после его женитьбы возникают опасения, что он повредился в уме по причине неудовлетворенной любви к леди Саре Леннокс. Тревожные симптомы появляются вновь в мае 1788 года. У короля распухают руки и ноги, и он даже поговаривает об отречении. Полагают, что наследственная подагра затронула его мозг. Но Георг, повернувшись спиной к своим придворным, заявляет, что, как бы ни называлась его болезнь, это не подагра. Поскольку у короля есть привычка, осердясь, поворачиваться спиной к собеседнику, этому заявлению не придают особого значения. Впрочем, кое-кто распускает слухи, что кормилицей короля была душевнобольная и что в результате применения шарлатанских снадобий у него помрачился рассудок.

Наблюдение за королем поручают Уиллису, врачу-священнику. Поначалу король и слышать не хочет о том, чтобы его лечащим врачом был священник. Уиллис напоминает ему, что Спаситель исцелял больных. «Вы правы, — говорит его величество, — но я что-то не слышал, чтобы он брал за это семьсот фунтов стерлингов».

В течение лета король лечится челтнемскими водами, но в его состоянии не наступает никаких улучшений. Его повседневные поступки становятся все более странными. Так, он состязается в беге с лошадью. Некоего Клементса он спрашивает, не он ли бежал с его прежней любовью, леди Сарой. Он занимается вышиванием в обществе молодых придворных дам и делает вид, что играет на скрипке. Художника Уэста он берется обучить искусству смешивания красок и тут же демонстрирует свое умение, смешивая их ногой. Король кланяется дубу, хватает одну из нижних его ветвей и с самым сердечным, почтительным видом трясет ее, словно пожимая руку старому другу. Он срывает с сэра Джорджа Бейкера парик и заставляет его смотреть на звезды, стоя на коленях. Вообще он становится крайне резок и груб. Однажды он объявляет, что принц умер и что у женщин есть теперь шанс стать добродетельными. Послы, присутствующие на приемах, замечают странности в его поведении, но придворные не принимают их всерьез. Лорд Фоконберг клянется, что решительно все видели короля в смирительной рубашке, тогда как лорд Солсбери дает голову на отсечение, что король мыслит не менее здраво, чем он сам, — последнее, может быть, и верно.

Однако мало-помалу правда о плачевном состоянии короля выплывает наружу. Он подолгу невнятно толкует о леди Пемброк, к которой давно был неравнодушен, и в конце концов заявляет, что она — Есфирь, в то время как королева — Астинь[68]. Ему чудится, что он женат на леди Пемброк, и, думая, что вокруг нет никого, кроме слуг, берет стакан вина, разбавленного водой, и пьет за здоровье «conjugia mea dilectissima Elizabethia»