Шепоты старой усадьбы - [40]

— Я вызвала охрану, так что лучше поговори со мной. Охранник разговаривает только грубо и матом.

Тишина.

Похвалив себя мысленно за то, что голос совсем выровнялся, я зашла в помещение. Посветила сперва себе под ноги, затем вперед и вдруг поняла, что дурака валяю: посветила на стену, нашла выключатель и зажгла общий свет.

Огромное помещение тут же перестало быть страшным. Обычный зал, ничего особенного. Красивые стены. Простые столы и стулья. Впрочем, я уже его описывала.

Обойдя всю комнату, планомерно сдвигая все стулья, заглядывая подо все столы и в тумбочки, за гардины и в любые остальные места, куда можно было спрятаться, я снова ощутила приход страха, который липкой полосой холода погладил меня по спине, под конец стрелой вонзившись в сердце.

Если это был человек из плоти и крови, то куда он делся?

* * *

— Скажи сразу, ты замуж за меня хочешь?

— Что?!

— С тех пор, как я сказал, что развелся, ты только и делаешь, что звонишь!

— Это твоя работа!

— Моя работа заключается в проверке территории. За дворец несешь ответственность ты!

— А у кого оружие?!

Но Борис уже бросил трубку — вот такой занимательный у нас состоялся разговор. И что делать? Пожаловаться его начальству? А как я вообще объясню, кто я такая? Уберут они, скорее всего, меня. А Сударышева получит выговор. Я ведь даже не уверена, что она кого-то, кроме охранников, ставила в известность о том, что несколько дней за нее буду дежурить я. А начальство, похоже, охранники устраивают, если оба вполне себе держатся на своих должностях, притом что один зависимый от транквилизаторов трус, а второй лентяй.

Я посидела пару минут, нервно хрустя пальцами и кусая губы, уставившись в столешницу. Кому звонить? Ясно, что я не усну. Мне нужно, чтобы кто-то был рядом. Но даже рядом с кем-то я не усну. Я вообще здесь больше никогда не усну. Но и сидеть одна не могу. Мне нужно, чтобы кто-то был рядом.

У меня всего два варианта.

Я взяла телефон и открыла записную книжку.

Кому?

— Ну же! Выбирай! — подгоняла я себя.

Забавно. Я уже давно думаю над тем, что придется кого-то выбрать. Не думала, что придется выбирать так скоро…

Подушечка большого пальца нацелилась на Смирнова, попавшегося на глаза раньше, так как перечень контактов выстроен в алфавитном порядке. Нет… Засмеет. Как пить дать засмеет.

Палец опустился на букву «Т». Первым же в списке был Ткаченко. Я решилась.

— Да.

— Толь, прости, что поздно. Я… — Как это сказать?! — Я…

— Что случилось?

— Я опять видела… Что-то…

— В зеркале? Это был Мамонов?

— Нет… Не в зеркале. На втором этаже. Он… Толя, он прошел сквозь стену! — Я почувствовала, что сейчас зарыдаю. Только не это! Срочно прекращай разговор! — Короче, ты можешь приехать прямо сейчас?!

Мой тон больше бы подошел истеричной куропатке, болеющей бешенством. Я была на грани. Я физически ощущала, как левое полушарие рассыпается в песок — медленно, но верно. Еще чуть-чуть, и его не останется.

— Хорошо, я приеду. Но быстро не смогу. Придется вызывать такси.

Он что-то еще объяснял, но я нажала на сброс. Не выпуская телефон из рук, приложила ладонь тыльной стороной ко лбу. Горит.

Я просидела так довольно долго. Сверху пару раз доносились шаги, но редкие, да и вскоре все стихло. Никаких стонов и скрипов. По лестнице на первый этаж никто не спускался и в зеркале не показывался. И все равно мне было страшно.

Наконец позвонил Борис с сообщением о том, что ко мне гость.

— Пускать?

— Пускать.

— Эх, вот стоит ворота закрыть и телик врубить. И на тебе! Опять открывать идти…

— Вы для чего мне это рассказываете? — разозлилась я. — Я, конечно, тоже могу вам перечислить свои должностные обязанности, но вы помрете со скуки.

Возможно, я была не права. Все-таки в ночные часы никто и не должен был посещать усадьбу, и Борис был прав, ругаясь. Мог вообще не пустить. Но, как я уже говорила, я была на грани. Не знаю, что выбивало из колеи больше: то, что я видела призрака, или то, что нужно было признать тот факт, что призраки существуют.

— Еще кто-нибудь ожидается или за ним можно закрывать ворота? — ядовито осведомился Борис.

— Не ожидается, но он, наверно, скоро поедет обратно.

В ответ на «наверно» охранник фыркнул, мол, сама не знает, чего хочет, то ли оставить мужика у себя, то ли отфутболить, и бросил трубку. И правильно сделал: не бросил бы он, бросила бы я, даже еще и успела бы добавить очередную грубость.

Толик робко постучал в дверь.

— Открыто, — крикнула я, так как к его приходу подготовилась.

Парень, увидев мое лицо, удивился.

— Я что, так плохо выгляжу? — среагировала я на взлетевшие брови и сочувствие в глазах.

— Ну… не то чтобы… Да, — не стал он в итоге врать и поставил рюкзак на стол прямо передо мной. — Ну что? Идем?

В первую секунду у меня затрясся подбородок, настойчиво советуя этого не делать. Но я нашла в себе силы подняться.

По дороге на второй этаж я рассказала все, что произошло. Уже на втором предложении я мысленно похвалила себя за то, что позвонила именно ему: Толя мне верил, я видела это по глазам.

Перед дверьми Гербового зала он включил магнитометр. Прибор тихонько зажужжал. Надо же, днем этого не было слышно, и я была уверена, что все его приспособления бесшумные.