Шепоты старой усадьбы - [39]

Только когда достигла лестницы, в мою больную голову стукнула отрезвляющая мысль. Что я делаю? Зачем мне ловить преступника самостоятельно? Если он проникает в здание под покровом ночи, значит, он явно не хочет, чтобы его видели, и ему не понравится моя дерзость. Я не вооружена. Он — не знаю. Немаловероятно. Я хрупкая девушка. Он — не знаю. Это может быть и она, и тоже хрупкая, тогда силы равны. А что, если нет? Что, если это здоровый мужик? Немаловероятно…

Я встала на первой ступеньке. Что делать? Позвонить охраннику? Но это снова Борис. Он пошлет меня. Я в прошлый раз многое выслушала. И потом, пока сумею убедить его помочь мне, пока он дойдет сюда, злоумышленник скроется. Возможно, уже скрылся.

Не успела я подумать об этом и сделать еще шаг, как наверху опять застонали. От неожиданности я села на ступеньку. От испуга что-то заболело в груди, а от того, что я усиленно таращилась в темноту, заслезились глаза.

Что делать? Вернуться и вооружиться ножницами?

Я встала. Коленные суставы предательски хрустнули. Я замерла и открыла рот от ужаса. Оно слышало меня?

Снова шаги наверху. Скрип половиц.

Я медленно стала подниматься. Телефон в руке, но экран потух. И хорошо. Пусть оно меня не видит. То есть он.

А что, если все-таки оно? Что, если это нечто сверхъестественное, которому видеть не надо, которое почувствует, что я рядом? И что тогда, оно сожрет меня? Вряд ли. Других же не ело. Сомневаюсь, что я самый вкусный вахтер.

Развлекая себя такими глупыми мыслями, я преодолела первый пролет и стала подниматься дальше.

Крашенная белой краской дверь, ведущая с лестницы на этаж, оказалась приоткрыта. Или она такой и оставалась с момента нашей с Толиком последней вылазки наверх?

Я попыталась просочиться в щель, не задевая дверь, однако не преуспела, и дверь таки заскрипела, открываясь.

Я резко вдохнула и не выдохнула. От ужаса я не могла дышать. От постоянного сильного напряжения в ушах начало предательски звенеть. Этого еще не хватало! В темноте, когда глаза — помощник весьма посредственный, именно уши предостерегают от опасности. Ну и еще шестое чувство, у кого оно есть. У меня не было.

Я все же вышла в коридор, повернулась налево, где был Гербовый зал, дрожащей рукой выставила вперед телефон и нажала на кнопку включения экрана.

Свет был очень тусклый, я в страхе забыла прибавить яркости, вследствие чего я не могла различить ничего дальше полутора метров. Пришлось идти вперед, чтобы узнать, что там.

Я услышала какой-то вздох, вздрогнула и выронила телефон. Он отрикошетил от ноги, машинально в ту секунду делавшей шаг, и откатился вперед, экраном вверх, в результате чего я смогла различить то, что было впереди: темная тень проплыла в блекло-голубом свете к двери Гербового зала и… прошла сквозь нее.

— С… С… — только и произнесла я, потому как спазм не дал договорить фразу. Я хотела приказать этой тени стоять как раз в тот момент, когда она просочилась через запертую дверь, а потом просить ее о чем-то уже не было смысла, ибо тень не принадлежала живому человеку. Это была просто тень. Сущность.

От этих мыслей меня пробило холодной дрожью, а сердце словно умерло, иначе почему оно вдруг перестало стучать?

Я видела что-то! Я видела что-то…

Онемение прошло, сердце теперь билось как сумасшедшее, из холода меня бросило в жар, пот заструился по спине, и я сделала шаг вперед и наклонилась, чтобы подобрать телефон. Трясущейся ладонью я аккуратно посветила вокруг себя. Никого. Ничего.

Оно там. За дверью.

В следующий миг логическое полушарие снова взяло вверх. Оно всегда побеждало. Как же я раньше не догадалась? Страх кого-то мобилизует, а кого-то, как меня, напротив, парализует. И не только физически. Мозг наконец разморозился, словно вынутое с вечера из холодильника мясо, и подкинул мне воспоминание. Вот мы стремительно выходим с Толей из Гербового зала и… не закрываем дверь!

Тень была человеком. И сейчас им является. Он просто воспользовался темнотой и моим испугом и просочился в едва приоткрытую дверь. Мое воображение дорисовало все остальное. И не тень это вовсе, это человек, одетый во все черное. С маской на лице, возможно. Иначе лицо сияло бы светлым пятном.

«Или негр», — понеслось логическое полушарие дальше, уже в какую-то экстравагантность.

Что ж. Самое время проверить. Он мог проявить агрессию: стукнуть, выстрелить, пригрозить, толкнуть, пробегая мимо, наконец. Но он струсил и спрятался за первую попавшуюся дверь. Значит, мне нечего бояться. Живем по законам природы: если что-то боится тебя, значит, оно слабее, значит, ты должен, или хотя бы можешь, на него напасть.

Изменив настройки яркости, я направила луч света перед собой и решительно распахнула дверь Гербового зала.

— Кто здесь? — спросила я, как мне показалось, довольно ровным голосом. Это хорошо. Не нужно давать понять жертве, что я тоже испугалась, иначе быстро превращусь в добычу, а сама жертва — в хищника.

Ответом была тишина. Видимо, он где-то затаился. Но что ему нужно? Зачем ходит, стонет, скрипит половицами, прячется? Что за бред? Заняться нечем? Может, это подросток, проиграл в споре, допустим? Или это какой-то обряд инициации, как у американских студентов, вступивших в сообщество? Что ж, расскажет сам. Не мне, так полиции.