— Девки, а давайте его утопим в моем бассейне к чертовой матери, чтоб нам жизнь не портил?! — Верка посмотрела мутными пьяненькими глазами на собутыльниц, ожидая одобрения.
Девки молчали. Зеленоватая жидкость в бокалах привлекала их больше, чем предложение коллеги. Каждая потупила глаза и боялась взглянуть на Гренадершу, то есть на Верку.
Гренадершей ее прозвали за баскетбольный рост, внушительный бюст и громоподобный голос. Она запросто могла бы работать вышибалой в ночном клубе. Сказывалось славное прошлое — одно время Верка занималась метанием ядра и доросла до заслуженного мастера.
Рядом с ней тоненькая, прозрачная Любашенька казалась тростинкой. Надо же такому казусу случиться — работали они вместе. Верка начальником отдела, а Любаша — ее заместителем. Одно время по фирме ходили грязненькие слухи насчет сексуальной ориентации Гренадерши и Барби, как прозвали Любушку, но участницы сегодняшней пирушки знали доподлинно, что это только слухи. Потому что с ними со всеми по очереди спал их ненаглядный шеф. Он считал себя настоящим, стопроцентным мужиком и не брал на работу тех, с кем бы его не тянуло перепихнуться разок-другой. А уж начальники отделов были им «опробованы» неоднократно.
— Молчите? Думаете отсидеться? — Верка развела руками и ткнула пальцем в пустой бокал. — Кто мне приготовит новую порцию? Абсент — пойло серьезное, его из горла не отхлебнешь.
— В меня оно и так не лезет — горькое, зеленое. Уж лучше бы нормальный коньячок…
— Надюнчик, ты мышей не ловишь, — заглушила ее жалобы Верка. — Абсент сейчас в моду входит, а мы, Надюнчик, должны быть впереди планеты всей, иначе от нас клиенты побегут к другим. Запомни: сейчас, если от тебя не разит полынью, ты вне тусовки. Так что хошь не хошь, а учись, пока я добрая. Бутылка на четверых — это смех один. Бери пример с Маринушки: пьет и не морщится.
— Морщусь, — Марина встрепенулась, — но хочу напиться, чтоб ничего не соображать. Говорят, после абсента глюки приходят, как после травки.
— Ты права, Риночка. Если абсента выпить достаточно, то увидишь все, что захочешь.
— И откуда ты все знаешь, Любаша? — Голос у Верки потеплел, она всегда восхищалась необъятными знаниями Барби.
— Ты же сама, Верунчик, меня попросила порыться в Инете насчет абсента.
— И много нарыла?
Люба скромно пожала плечиком.
— Все, — ответила она.
— То-то я гляжу, ловко ты с ним управляешься.
Любаша налила немного абсента, водрузила на бокал серебряную дырчатую ложку и положила сверху кусочек сахара. Движения ее были грациозными и завораживающими. Все не отрываясь смотрели, как Барби полила сахар холодной водой, а затем, обдав его абсентом, подожгла. Расплавленный сахар медленно капал в бокал.
— Красиво. Можно пить?
— Одну минуту, Верунчик, добавлю чуть-чуть лимонного сока и воды с мятой. Готово.
— Барбик, и мне приготовь еще порцию, — попросила Надя.
Верка опрокинула бокал, крякнула и сказала:
— И такие золотые кадры он хочет выбросить на помойку! Девки, давайте его утопим. Возьмем за волосики и…
— Верунчик, какие волосики? У нашего Алехандро лысина, как у Колобка, на всю голову.
— Ну, кое-где волосики у него все же есть. Вот за них и потянем. Я стану во главе фирмы, и заживем припеваючи. Основной груз клиентуры тянем мы. А он тянет из нас соки. Вот ты, Риночка, сколько пропустила через себя заказчиков?
— До фига, и все золотые, виповские.
— А сколько тебе пришлось с ними выжрать коньяку, пока они сценарии утверждали?
— До фига. Утопиться можно.
— Печенка, понятно, вдрызг. И наш кобелек решил нас на обочину? Он мне так и сказал: «Поисписались девки, никаких новых идей, одни обмылки». И морда брезгливая и решительная.
— Выпьем! — предложила Марина.
Женщины сдвинули бокалы.
Барби давилась абсентом и мотала головой. Все же семьдесят градусов — это не хухры-мухры. А когда отдышалась, то выдавила из себя жалобную, малодушную фразочку:
— Алехандро не понравятся наши разговоры.
— Какой на хрен Алехандро? Сашка он, босота. — Верунчик гневно раздула ноздри. — Первого заказчика я ему привела. Тогда даже приличного стула не было, чтоб клиента посадить. И первый сценарий я написала. А потом Мариночка пришла, а потом Надюнчик подвалила, и мы как поперли дело раздувать. Если бы не мы, он бы так и остался на надутых шариках и водолазах с цветами в ластах. А мы вдохнули в розыгрыши новую высоту…
— Высоту нельзя вдохнуть, — поправила ее аккуратная Барби.
— Я хотела сказать, мы дунули на такую высоту, что конкуренты как крыльями ни хлопали, а нас прохлопали.
— Ты права, Гренадерчик, во всем права. — Марина пьяненько засмеялась. — Он даже не Сашка, а Шурка! — Ей стало еще веселее, и она закричала во все горло: — Шурик, к ноге!
— Правильно, в ногах он должен у нас валяться. Здорово придумала. Ласково так за волосики возьмем и на дно потащим, — подхватила Надька.
Абсент веселил и придавал беседе опасную остроту.
— И даже абсента на посошок ему не дадим! Пусть на сухую тонет!
— Это вы очередной сценарий придумываете? Это вы несерьезно? — забеспокоилась самая трезвая и потому самая трусливая Барби.
— Претворим планы в жизнь! — выдвинула лозунг Надежда.
