Шепоты старой усадьбы - [41]

Нахмурившись, парень сообщил:

— Показания такие же, как в прошлый раз.

— И что это означает?

— Это означает, что что-то здесь происходит, но что именно — непонятно. До полтергейста показания не дотягивают, но вполне могут указывать на беспокойный дух.

— Дух Мамонова?

— Ты же именно его видела? Как и все остальные вахтеры.

— Его я видела в зеркале. Впрочем, он был словно в тумане, и… Но в принципе похож. А здесь… — Я беспомощно пожала плечами. — Здесь я не знаю, что видела. Черную дымку, просочившуюся сквозь двери.

— Хорошо. Ключ давай.

— Дверь открыта.

Мы вошли внутрь. Рядом с Анатолием было спокойнее, одна бы я, разумеется, не стала заходить.

Он включил свет и снова занялся измерениями. Ходил туда-сюда, качал головой, хмыкал, бубнил что-то себе под нос, я же все это время сидела на пороге, прислонившись спиной к дверному косяку.

— Что ж… Показания завышены, но такие же, как и в прошлый раз.

— Что ты пытаешься этим сказать? Что я все выдумала? — набросилась я на парня ни за что. Говорю ж, нервы.

— Нет, конечно. Я этого не говорил. Дух в принципе здесь живет и будет проявляться время от времени. Но говорю же, это не полтергейст, поэтому особо волноваться не о чем: души умерших не причиняют вреда.

Хоть я и не знала разницы между полтергейстом и беспокойным духом, но все же кивнула, подчинившись авторитету Ткаченко. Если он утверждает, что волноваться не стоит, значит, не стоит.

Ага, пожил бы сам здесь недельку… В прошлый раз ему просто повезло. Да к тому же нас было двое. А вот провел бы он здесь ночь один. Тогда бы и поговорили. А то «волноваться не стоит». Ну-ну. Теперь понимаю, отчего охранники и вахтеры бегут из этого места, наплевав на зарплату (впрочем, очевидно, маленькую) и стаж.

— Ну что ты? — пытаясь меня приободрить, Толя сел рядом и сделал попытку улыбнуться.

— Тебя как будто забавляет эта ситуация.

— Какая? Сидеть с тобой рядом? Скорее, радует.

— Нет. Что здесь тусуется призрак и танцует по ночам. Дискотека тут ему, не иначе.

— Это меня тоже радует, — не стал он лукавить. — Профессиональный интерес у меня в этом, что поделаешь. Меня бы огорчило, если бы ничего мистического в здании не оказалось.

— Да? Что ж, у меня все наоборот.

— Ну как же? — Он будто обиделся. — Если бы было наоборот, меня бы здесь не было. И мы бы не встретились.

Я тоже улыбнулась, начав понемногу успокаиваться.

— Ну хорошо, я рада, что был повод тебе приехать. Но меня все же устроила бы рациональная развязка этого дела. Если бы оказалось, что кто-то настойчиво строит из себя привидение.

— Но зачем? — он улыбнулся еще шире. — Что за глупости. Кому это надо?

— По версии Смирнова, кто только тут не шастал до нас. Значит, есть какие-то причины. Может, они что-то здесь ищут, и вахтеры им в этом мешают. Либо они хотят окутать место легендами, чтобы привлечь побольше туристов. Или еще что-то. Если подумать хорошенько, можно набросать десяток мотивов, но у меня сейчас котелок плохо варит.

— И хорошо. Не люблю умных девушек, их соблазнить тяжело. «Горшочек, не вари!»

Я в принципе немного разбиралась в психологии и чуяла обычно даже легкие перепады настроения, но сейчас, хоть и краем сознания отменила, как изменилось выражение Толиного лица при упоминании фамилии майора, не придала этому значения и неслась дальше, никак не реагируя на ответ собеседника:

— Давай думать как Смирнов.

— Только не это, — прошептал он, сжав пальцами переносицу и закрыв глаза.

— Что бы он мне сказал, — продолжала я увлеченно фантазировать, — услышав эту историю? То, что дверь была открыта, ему бы понравилось. А дальше… — Я осмотрелась. — Куда он мог деться? Ведь Смирнов бы точно сказал, что он затаился. Пока я была внизу и ждала тебя, он, естественно, сто раз успел бы сбежать из дворца, как делал уже неоднократно. Или делала. Но вот беда. Я открыла дверь, как только тень туда проскользнула. А значит… — Я резво подпрыгнула, готовая к любым действиям, даже сумасшедшим и неразумным, лишь бы открыть сундук правды. — Столы и тумбы я проверяла, он не мог спрятаться. Если только…

— Что? — то ли спросил, то ли взмолился Ткаченко. Потому что прозвучало это больше как: «Боже, что-о-о?»

— Стены.

— А?

— Ну конечно. — Я подбежала к ближайшей стене. — Это старинный усадебный дворец. Люди, облеченные властью, почти всегда страдают паранойей, им кажется, что их преследуют, на них стучат, готовят заговор, подслушивают, хотят отравить и так далее. Поэтому очень часто в старинных зданиях — чаще средневековых замках, но все-таки — можно встретить потайные ходы, комнаты и ниши.

— Ты серьезно это? Ты же знаешь, что дворец перестраивался.

— Я знаю, что достраивался третий этаж — мансарда. А второй остался как и был.

Я начала простукивать стены кулаком.

— Аня… Аня! — Так как я не реагировала, он подбежал и схватил меня за руку. — Прекрати. Паранойя у тебя. Здесь делали ремонт, здесь работали люди. Здесь жили люди, наконец! В советское время дворец служил и общежитием, и детским приютом. Ты же читала про Дубровицы, должна знать. Если бы здесь что-то было, это бы давно нашли!

— Ага, но подземные ходы под церковью так и не нашли!