Шепоты старой усадьбы - [42]

— Потому что их нет!

Я покачала головой, не соглашаясь, и продолжила простукивать стены.

— Ну где же, где же… — приговаривала я как завсегдатай клиники для душевнобольных. Поэтому то, что случилось дальше, целиком моя вина.

— Аня, если ты будешь этим заниматься, я уеду. Я не могу на это смотреть.

— Уезжай, — ответила я, так как не любила, когда мной пытались командовать, а вовсе не потому, что хотела, чтобы он уехал. Впрочем, при свете Гербовый зал не казался уже таким страшным, поэтому в компаньоне я уже не так сильно нуждалась, как часом ранее.

— Почему так тяжело поверить в то, что сверхъестественное существует? Потому что Смирнов в это не верит? Его мнение дороже моего, да?! — выкрикнув то, что у него на душе, Ткаченко действительно ушел.

А я осталась.

Через пятнадцать минут мое упорство было вознаграждено. Стук отозвался другим звуком. Более звонким. Эта часть стены была явно тоньше, а за ней расположились какие-то пустоты. Я была права! Тут есть ниша или потайная комната! Вот где прятался злоумышленник, когда я стулья переворачивала как дура.

Выпрямившись, я потерла поясницу и посмотрела по сторонам, чтобы поделиться радостью, но никого не было вокруг. «Ах, да, он же уехал», — напомнила я себе и загрустила.

Включив экран телефона, я обнаружила, что уже три часа ночи. Может, стоит попытаться уснуть? Преступник, если и был здесь (а как же иначе? не призрак ведь), то уже свалил. Вряд ли он тут живет. Так что опасаться мне нечего.

Я спустилась на первый этаж, легла на раскладушку и действительно уснула.

* * *

Разбудил меня звонок стационарного телефона. Оказалось, что уже половина одиннадцатого, а я еще сплю: повлияло позднее засыпание, да и в совокупности недостаток сна.

— Гость. — Это был Борис, которого еще не сменили.

К сожалению, по утрам я соображаю так себе, поэтому я по-детски наивно пропела в трубку:

— Это Толя?

— Нет, это Пунцов, — убил мою надежду охранник.

— Этому что надо… — сказала я, скорее, себе и бросила трубку.

Через пару минут тот появился на пороге. Окинул взглядом комнату.

— Непорядок… Спим?

— Нет, вас ждем, — в том же стиле ответила я. В принципе общаться с ним как-то иначе не возникало желания. Судя по всему, у него тоже.

— Я в прошлый раз бумаги забыл. А эти, — потряс он двумя папками, — нужно вернуть, они мне уже не нужны.

— Так возвращайте, — не могла я понять, чего он от меня хочет. Зачем он мне вечно объясняет цель своего визита и талдычит о каких-то документах-бумагах-диссертациях? Специально выводит из себя или по натуре зануда?

«Или это я злая, потому что пришел Пунцов, а не тот, кого я ждала».

Кого конкретно из двух я ждала, я посоветовала себе не думать. Неверно говорят, будто чужая душа — потемки. Надо говорить: женская душа — потемки.

Пока он записывался в журнал, я взяла ключи и первая вышла в коридор.

— Что-то имен в журнале не прибавилось, — заявил он по пути, как всегда недовольным тоном. — Где же ваш друг? Не записывается? А если пропадет чего, кто отвечать будет?

«Господи, кому нужны твои бумаги».

А вслух сказала:

— Мой друг больше не приходит. Я теперь совсем одна.

С этими словами у меня защемило сердце. А вдруг и вправду не придет? Вдруг я его обидела вчера? В то же время я имею право на свое мнение. Если я считаю, что «призрак» спрятался в нише, почему я должна делать вид, что верю во что-то другое, во что я на самом деле не верю? И он был не прав, дело не в том, что я на стороне Смирнова, дело в том, что мы со Смирновым на одной стороне.

— Так и будем стоять?

Я вздрогнула. Опять я сплю на ходу. А Пунцов Степан Степанович стоит и ждет, когда я ему дверь открою.

Он вошел внутрь, а я не могла не кинуть взгляд на двери Гербового зала, раз уж он так удачно расположился — по соседству. Что за тайну скрывают его стены?

Неожиданно для себя я сделала шаг в комнату, где был Пунцов, и обратилась к нему.

— Послушайте… Степан Степанович.

— Ну?

— Вы давно здесь работаете?

— В смысле, в институте?

— В этом здании.

— Как вы можете заметить, я работаю теперь в другом здании. — Нет, он издевается! Слава богу, не пришлось его бить головой о стену, он продолжил сам. — Но до этого, с позволения назвать, ремонта, да, мой отдел сидел здесь. Последняя дверь по правой стороне — это был мой кабинет без малого двадцать лет. Но пару месяцев до переезда я сидел здесь, в архиве.

— Отлично. Слушайте… — я старательно подбирала слова, чтобы не сойти за сумасшедшую или фантазерку со стажем. — Вы никогда не слышали легенду, указывающую на то, что во дворце есть скрытые комнаты или ходы?

— Что? — он посмотрел на меня как на дурочку. Я выстояла под тяжелым взором, не опуская глаз и всем видом показывая, что задаю вопрос всерьез и рассчитываю получить ответ. — Нет, не слышал. И вряд ли это возможно. Чтобы вы знали, у каждого здания есть план. Этот план изучают умные люди, не чета вам, перед тем как принять любое маломальское решение по перепланировке. А их здесь было не мало.

Да. Он прав. Толя мне сказал примерно то же самое. Но как же звук? Мне не показалось, он отличался. В стенах есть пустоты. Может, это оттого, что здание старое и стены обваливаются помаленьку? Тогда нужен не ремонт, а эвакуация.