Шепоты старой усадьбы - [4]

Ночевать мы остались в холле. У вахтеров здесь раскладной диван. Для меня еще в чулане отыскалась раскладушка. Правда, второй подушки не было. Но это ничего — мне не привыкать к лишениям.

Галина Викторовна спала в закутке между своим рабочим столом и раздевалкой, ну а я примостила выданное мне пружинное ложе вдоль стены, где стояло зеркало, — специально, чтобы не видеть отражения.

Сначала, после того как мы пожелали друг другу спокойной ночи, я достала плеер и слушала в наушниках музыку, так как половина одиннадцатого — это было для меня слишком рано, чтобы начинать видеть сны. И только через час убрала плеер в сумку и приготовилась почивать.

Первое время ничего не происходило. Я ворочалась с боку на бок, пытаясь уснуть, но — как это часто бывает, если голова занята какими-то важными мыслями или переживаниями, — тщетно. Мне не давала покоя история Сударышевой. Как она могла видеть в коридоре человека, умершего полтора века назад? Существуют ли призраки на самом деле или ей это показалось? Или она просто выдумала все?

Зачастую, если на ночь глядя думать о всяких потусторонних вещах, вокруг начинают происходить различные странности. Вот и сейчас: то какой-то легкий ветерок подул в щеку, словно кто-то невидимый подошел поближе, наклонился и начал дышать возле моего лица, то откуда ни возьмись появились загадочные шорохи.

Я нехотя поднялась с раскладушки, стараясь не шуметь пружинами, и села сперва на ее край, а затем и вовсе встала на ноги. Затаившись, ждала.

Нет, никаких звуков больше не доносится. Наверняка показалось. Учитывая тему сегодняшней беседы — ничего удивительного.

Я кивнула сама себе и опустилась на раскладушку, однако вскоре пожалела, что так быстро успокоилась. Дело в том, что теперь звуки стали доноситься с улицы. И это были не какие-то там шорохи или шаги. Это был… детский смех. Такой отдаленный, беззаботный и вместе с тем пугающий, от него холодела спина и мурашками покрывались ноги. Страшнее всего вещи, которые ты не можешь объяснить. И вот это появление детей, как минимум двух, возле ворот старинной усадьбы, очень далеко от жилых домов, в ночное время суток, при наличии в этих краях подозрений на сверхъестественные явления — ужасало. Именно потому, что им неоткуда здесь взяться, а тем более радоваться чему-то.

Я вспомнила сразу все фильмы, фигурантами которых были мертвые дети, водящие хороводы на фоне скрипучей карусели и имеющие полупрозрачную эфемерную оболочку, вздрогнула, перекрестилась и пошла к входным дверям.

Ключи торчали в замке, самом нижнем. Все еще слыша тихий таинственный смех, я повернула ключ, затем вынула его и проделала то же самое с остальными замками. Да, третий действительно шел туго. Но я вспомнила, как меня учила Галина Викторовна, и открыла его, приподняв немного дверь. Удивительно, как она сама не проснулась от этого громыхания. И в тот момент, когда открываемая мною дверь немного скрипнула, она даже не пошевелилась.

Я вышла на крыльцо и тут же поежилась. Меня мелко колотило, вот только я не ведала от чего: то ли от ночного холода, то ли от страха.

Я стала водить глазами по сторонам, но ничего не видела. У фонтана, работающего и в темное время суток, была включена подсветка, и ее хватало для того, чтобы заключить: рядом со мной никого нет. Сделав такой вывод, я на самом деле расстроилась и испугалась даже сильнее. Ведь выходило, что смеялись невидимые обыкновенному взору дети, а это уже дает повод начать сомневаться в правильности своего твердого скептицизма. Зря я не поверила рассказу вахтерши.

Мои мысли прервала новая порция зловещего детского смеха. Вздрогнув, я мгновенно сбежала с крыльца и посмотрела влево, туда, где находилась старинная церковь. Оказалось, что со звукоориентацией у меня все в порядке, потому что я наконец-то сумела рассмотреть источник тревожащего мои нервы шума.

На фоне белокаменного строения, увенчанного тяжелым золотым крестом, подсвеченного снизу малочисленными, но яркими фонарями, резвились маленькие подвижные тени. Они сновали туда-сюда, будто играли в обыкновенные салки, и радостно повизгивали.

Я сделала несколько шагов к высоким прутьям кованого забора, разграничивающего территории дворца и церкви, чтобы посмотреть поближе, но вдруг оступилась и упала на каменную плитку. Поднявшись, потерла руки, затем уже вновь подняла глаза к таинственному действу перед дверями церкви, но… Либо оно уже завершилось, либо мне все это померещилось. Потому что теперь я наблюдала лишь подсвеченную лужайку с водруженным по центру храмом. И никаких теней.

Так что это было? Живые люди? Исходя из размеров, это были либо карлики, либо дети. Что же им понадобилось ночью на безлюдной местности? Церковь ночами не работает и не принимает прихожан. Тем более, вышедши из дома Господня, ты не станешь сразу же бегать туда-сюда и хохотать. И даже не беря в расчет церковь, почему дети гуляют ночью одни? Куда смотрят родители?!

Это все дико. Дико и неправдоподобно. Но что же тогда? Если это не карлики, и не дети, и вообще не кто-то живой, тогда…

Я поежилась, на сей раз даже издав какой-то странный стон, и в этот момент зубы, застучавшие друг об друга, настойчиво стали советовать убираться подальше с открытой местности. За пять замков. За дубовую дверь. Но так как ни двери, ни замки нечистую силу остановить не могут, я на всякий случай прочитала на ночь молитву. И только потом легла спать.