Шашечки и звезды - [7]

К первому «яку» подошел капитан Шевченко в сопровождении инженера по вооружению капитана Игната Кудрявцева и инженера по электрооборудованию Генина.

— Ну что, Толя, опять начинаем свое?

— Начинаем, товарищ капитан!

В полдень стало чуть теплее. Механики поснимали ватные куртки и копошились у самолетов в одних гимнастерках. Работы хоть отбавляй. Проверяли моторы, вооружение, оборудование, воздушную и гидравлическую системы, общее состояние самолетов, шасси. Обследовали тщательно, сантиметр за сантиметром, все части. Самолеты, правда, были новые, прямо с базы, налетали немного часов, но приходилось проверять в них каждый винтик. Механики знали и помнили, что от их усердия, от их внимания и точности будет зависеть жизнь пилотов.

Обед проглотили наскоро. Спешили закончить работу до ночи, используя каждую минуту. Ведь полк должен быть как можно скорее в состоянии полной боевой готовности и приступить к летной подготовке — в полку много внимания уделялось дальнейшему совершенствованию мастерства пилотов. Кроме того, со дня на день ожидалось прибытие молодых летчиков, в том числе первых польских пилотов — выпускников советских авиаучилищ. Следовательно, надо как можно быстрее и лучше подготовиться к тому, чтобы их принять.

Тем временем в группе летного состава закончились теоретические занятия. Пилоты получили карты района Карловки и два часа изучали незнакомую местность, а затем провели штурманскую подготовку к полетам, нанесли трассу полета на карту и сделали необходимые расчеты времени. После обеда приняли участие в приемке и проверке самолетов.

Шевченко суетился между работающими механиками и техниками. Заглядывал в кабины, проверял, как продвигается работа, разговаривал с людьми, подсказывал и советовал. Не стеснялся и сам, засучив рукава, взяться за отвертку и ключ.

Наконец осмотр закончили. За целый день напряженной работы приняли тридцать два самолета ЯК-9 и один «кукурузник». В это время комиссия из представителей интендантской и других служб принимала бараки и техническое оборудование.

— Товарищ полковник, — докладывал на вечернем совещании капитан Шевченко, — инженерная служба выполнила поставленную задачу. Самолеты приняты. Состояние хорошее. Все в порядке, можно летать хоть завтра. О выполнении задач доложили все начальники служб и командиры эскадрилий.

— Спасибо, товарищи, — закончил совещание подполковник. — Поработали отлично! На сегодня довольно. Завтра нас опять ожидает трудный день.

Остались втроем. Соколов с усмешкой подмигнул майору Волкову и спросил:

— Ну, заместитель? Как чувствуешь себя в польском полку? Хорошо?

— Да, товарищ командир.

Они посмотрели друг на друга, и дружеская улыбка озарила их лица. У окна стоял Баскаков и тоже широко улыбался.

Лейтенант Константин Еремин сложил бритвенный прибор. Посмотрел в зеркальце, спрыснул шевелюру одеколоном и оглянулся в поисках шапки.

Дверь с шумом распахнулась, и в комнату влетел как ураган младший лейтенант Зимаков.

— Костя, ты еще здесь? А там Василий дождаться нас не может! О! У тебя есть одеколон? Дай немного, мой уже кончился, а военторга я еще не нашел…

Не ожидая разрешения, он схватил флакончик со стола и щедро плеснул содержимое на голову. Еремин посмотрел и безнадежно махнул рукой.

— С тебя причитается по меньшей мере пол-литра одеколона, — по-деловому отметил он.

— Хорошо, хорошо, — успокоил его товарищ.

Вышли в густеющие сумерки, освещенные немногочисленными лампочками. Карловка находилась в глубоком тылу, и затемнение соблюдалось не очень строго. Гитлеровская авиация не имела уже сил, чтобы совершать рейды в глубокий тыл, поэтому люди не опасались налетов.

За углом их поджидал Бородаевский.

— Не могли дольше копаться?

— Я давно был готов, а Зимаков воспользовался случаем и искупался в моем одеколоне, — ответил Костя.

— Только спокойнее на земле, орлы! — утихомирил их Бородаевский.

Он был старше их по возрасту, званию, имел больший опыт. Кроме того, он был командиром эскадрильи. У него крепкие руки и меткий глаз, в чем убедился не один гитлеровский ас.

Теперь же он вел летчиков, как сам сказал, на «ночные полеты», а точнее — на «облет погоды». Эти термины успешно применялись к совершенно иным ситуациям.

Вышли на дорогу, свернули влево и направились к центру. Карловка — небольшой городок, насчитывающий несколько тысяч жителей. Вероятно, потому, что не был сильно разрушен во время военных действий, он стал местом расположения крупного авиационного гарнизона.

Друзья шли по середине дороги, внимательно осматриваясь по сторонам. Миновали школу, в которой часть классных комнат заняли солдаты из технической службы полка. Прошли мимо просторного гимнастического зала и клуба, где находился кинозал.

Еремин взглянул на часы.

— Через полчаса сеанс. Пойдем?

— Конечно! Давно уже не был в настоящем кинотеатре…

— Может, встретим там девушек… — с надеждой в голосе добавил Зимаков.

Двинулись дальше. Не доходя до окраины городка, заметили очертания железнодорожного вокзала, обрамленного бусинками цветных сигнальных огней. Вблизи возвышалось высокое темное строение.

— А это что?

— Ой, Зимаков, Зимаков, — с напускным возмущением в голосе сказал Бородаевский, — если ты не знаешь, то влеплю тебе двойку по штурманскому делу! Ведь всего лишь несколько часов назад ты изучал карту и познакомился с особенностями местности. Ну и что? У тебя уже все выветрилось? Интересно, что ты сделаешь, если тебе придется здесь ночью приземляться? На что надеешься?