Шанс Гидеона - [3]

Глава ВТОРАЯ

Не успела Ким дойти до середины коридора, как наткнулась на горничную, и та подсказала, куда идти дальше. Библиотека, которую она наконец отыскала, оказалась комнатой превосходных пропорций, одна стена была полностью отведена под книги, несколько очень глубоких и удобных кожаных кресел были придвинуты к весело горевшему огню.

По одну сторону камина стояла корзинка с поленьями, а по другую, тоже в корзине, свернулся калачиком, наслаждаясь теплом, старый коккер-спаниель. Ким сказала собаке несколько слов, но та лишь подняла голову и больше никак не отреагировала на ее присутствие. Девушка нажала кнопку звонка на письменном столе орехового дерева, чтобы принесли обещанный чай, через несколько минут вошла горничная с подносом и спросила, куда его поставить.

Ким, которая как раз исследовала письменный стол, показала на место рядом с собой. Когда горничная ушла, она испытала новенькую пишущую машинку, установленную там, где обычно лежит блокнот с промокательной бумагой, и осталась довольна, потому что это оказалась знакомая модель, к тому же с электрическим приводом, что должно было во многом облегчить ей работу.

Несомненно, думала она, попивая чай и осматриваясь вокруг, семейство Фейбер обладает средствами сделать жизнь удобной и приятной. Благосостояние этого дома носило несколько навязчивый характер, потому что бросалось в глаза на каждом шагу, и у постороннего человека создавалось впечатление, что здесь вертится бесконечная череда смазанных колесиков, чтобы обеспечить кому-то полный комфорт. Во времена, когда прислуга очень дорога, и немногие позволяли себе нанять больше двух человек, аккуратно одетых горничных в Мертон-Холле было не перечесть, и кроме экономки здесь держали еще и дворецкого. И шофера в униформе тоже… Он привез ее со станции в блестящем черном «роллс-ройсе». А на кухне, можно было почти не сомневаться, трудился отличный повар.

И все это для того, чтобы миссис Фейбер, которая желала написать мемуары и которую собственный старший сын считал инвалидом, жила в роскошном заточении по капризу того же самого сына? И что это за человек, который вынуждает собственную мать посылать секретные записочки новой секретарше и вызывает такой страх у огромной женщины, назвавшейся Траунсер?

Ким бродила по комнате, разглядывая картины на стенах, а собака похрапывала в корзинке, когда за закрытыми портьерами распахнулась балконная дверь на террасу, впустив струю холодного воздуха, и в комнате появился человек с собакой.

Собака — младшая копия коккера в корзинке — собралась было поприветствовать своего сородича, но вместо этого, заметив Ким, бросилась к ней. Пес с грязными лапами был крайне дружелюбен, и через секунду петля на чулке Ким спустилась, а руки, схватившие грязные лапы, были испачканы. Она не придала этому значения, но хозяин собаки, видимо, счел такое поведение возмутительным.

— Назад, Макензи! — приказал он, и в голосе его неприятно зазвенел металл. Он шагнул вперед, поймал собаку за ошейник и выставил ее в коридор. — Ступай мыть лапы, — сказал он, а разочарованная псина у огня протестующе заскулила.

— Уверяю вас, ничего страшного… — начала говорить Ким, и тут ей показалось, что температура в комнате упала на несколько градусов и ее слова буквально замерзают в холодном воздухе. — Я привыкла к собакам… выросла вместе с ними.

— Вот как? — пробормотал с ледяной вежливостью вошедший и, размотав толстый шарф, бросил его вместе с перчатками на приставной столик. — Простите, что забыл о вашем приезде. Иначе я бы не стал так врываться. Эта комната в дальнейшем будет служить вам рабочим кабинетом.

— Да, я уже знаю со слов экономки.

— Я Гидеон Фейбер.

Он не подал ей руки: видимо, не посчитал нужным при знакомстве с новой служащей, а удовлетворился тем, что бросил на нее короткий изучающий взгляд, который ничуть не смутил ее, потому что она привыкла к коротким пристальным взглядам при приеме на работу. Только на этот раз все было по-другому… И она не поняла сначала, почему.

А потом ее осенило… Все дело в его глазах. Они были серые с голубым отливом, подобно северному небу, смотрели холодно и сурово. По спине у нее поползли мурашки, захотелось сжаться под этим взглядом, и в то же самое время она почувствовала себя смущенной, глупой, молодой… неопытной…

Первая встреча двух незнакомых людей обычно бывает не такой. У нее исчезло приятное ощущение того, что на ней элегантный костюм с безупречно подобранными аксессуарами и что прическа ей удивительно к лицу… а ведь она знала, что к лицу, потому что большинство мужчин при первой встрече смотрели на нее совсем не так. А тут ей не могли помочь даже знание стенографии и высокая скорость машинописи.

В мужчине, который предстал перед ней теперь, было мало человеческого… Почему вдруг она так решила? Да потому что сразу поняла это, словно ее озарило. Поняла, когда он выставил за дверь собаку, не извинившись за ее поведение… Когда не обратил внимания на поскуливание старой псины, когда четко и отрывисто произносил фразы. И записка, которую его мать послала ей, — просьба, высказанная тайком… Все это о многом ей рассказало.