Шанелька и Крис - [4]

— Это город, — сказал Дима, обнимая ее за плечи и находя в капюшоне озябшее ухо, — от него зарево отражается. Красота.

И Шанелька выдохнула с облегчением. Ей все казалось, что вокруг не так, как было в мыслях, что в жизни проще и более сурово, не так живописно. Но они шли и шли, не разговаривая, все равно вокруг шум, ветер воет, волны грохочут внизу. Дима крепко держал ее руку, перчатка соскальзывала, и он останавливался, натягивая ее снова на холодные шанелькины пальцы. Совсем усталые, они вернулись в маленькую комнату, снова включили обогреватель, который добавил тепла к теплу. И сдвинули узкие кровати, расправляя одеяла одно поверх другого.

…

— Все хорошо было. Так, как вот нужно. Мы там свечки нашли, в шкафу, в бумажке завернутые. Две поставили в тарелку, чтоб не спалить хату. Они горели сперва одинаково, потом одна быстрее стала. Я подумала, хорошо, что мы не выбрали каждый свою свечу. А потом та, что повыше, стала клониться и к маленькой прижалась. Они сплавились и дальше горели уже вместе. Мы даже замолчали, лежали тесно и смотрели, как они там. Потом смеялись.

…

Весь следующий день они провели в неспешных обычных делах. Каждое дело занимало какое-то время, и все, что происходило, вызывало в голове Шанельки перед прочими мыслями одну: так странно. Будто они тут вспоминали самое простое, то, что делается механически, незаметно. Как в начале времен, думала Шанелька, сливая Диме на руки воду из ковшика, а потом подставляя ему свои ладони. В самом начале времен, когда умыться значило не открыть кран, а сперва набрать воды, лить ее, принимать в руки. А еще увидеть, куда льешь, потому что ванная комната была заперта, да и краны не работали, и умывание происходило на веранде, где ступени спускались в самую клумбу, полную озябших зимних астр и за ними внезапно — беззаветная белая роза, маленькая, на кусте без единого листка.

Завтракали неспешно, потом, спохватившись, заторопились, оделись, как следует, и ушли в степь, сделав по ней круг, вернулись к обрыву и долго шли от домов к торчащему заброшенному маячку, иногда спускались в скальных проломах к самой воде, Шанелька повисала, держась за Димину руку, чтобы потрогать серую воду, которая вблизи оказывалась насыщенного темно-зеленого цвета. Снова слегка торопясь, вернулись обратно, перекусили, и опять Шанелька немного маялась, решая, нужно ли идти ночью на берег, ведь ехали именно за этим — полночь под тучами и звездами, но уже нагулялись, как два верблюда, вдруг Дима устал, а она его потащит. И сама тоже устала, но, если не пойти, потом будет жалеть, это она о себе понимала.

…

— Там было зеркало, у шкафа. Хорошее такое, доброе. Я расчесывалась, а Дима подошел, встал позади. Мы отразились вместе, молча. Будто портрет. И такие красивые оба, как и не мы вовсе. Ты понимаешь?

— Да.

— А потом уже оделись, фонарь там, все такое. И Дима мне говорит, смотри, ничего не забыли? Что еще нужно взять? А я ляпнула, не думая вообще. Зеркало это, говорю. Он кивнул и со стенки его снял. Криси, ну вот ты много знаешь мужиков, что кивнут и снимут? Бровью не повел. Я знаю, у каждой женщины есть, ну, такие штучки, кнопки, нажмешь и она спеклась. Кому-то, наверное, шубу подарить, или в Таиланд отвезти. На самолете. А мне вот — такое. Я могу тыщу раз притворяться, что ой, ха-ха-ха, дура я романтичная. Но от этого ничего не изменится! Все равно буду и буду наступать на эти грабли. Ты помнишь, я рассказывала, как Череп на крышу гаража залез и стал оттуда стихи читать? Мне. Я же тогда повелась именно на такое. Не побоялся, думаю, смешным показаться, к ногам что-то там бросать. Не шубу, а другое. Потом поняла, да ему главное самому покрасоваться, а я только предлог была. Ну, фиг с Черепом. Это я для примера. И вот является некий брутальный мачо, и не моргнув глазом, не волнуясь за свою брутальность, навьючивает на себя дурацкое зеркало полметра на полметра. И доблестно тащит его к обрыву. Чтобы мы, значит, Новый год встретили там втроем. Мачо, новоиспеченная Медам Андерсен и зеркало из подсобки. Да если бы посмеялся, я бы сразу дала задний ход, все равно ведь счастье. Без всякого зеркала. Было бы.

— Пригодилось?

— А? А-а-а…

Шанелька, блестя глазами, рассмеялась, вся в воспоминаниях.

— Представь себе, да!

…

Они выбрались на каменный нос, выдающийся в море, встали там, а зеркало Дима устроил на высоком валуне, выровняв так, чтоб оно отражало смутное свечение нижней воды. И ровно в полночь, неслышно в шуме волн, бахнула пробка, вылетая из темной бутылки. Смеялись, пили шампанское из жестяной кружки, почти наощупь, Шанелька облила рукав пальтишка, потом орали всякое веселое, размахивая бенгальскими огнями, искры срывались, улетая в темноту, гасли, а издалека сверкали другие — от городских фонарей и окон, еле слышно бахал в городе фейерверк, и в море совсем далеко светили крошечные огоньки на невидимых кораблях.

Спрятав кружку в сумку, Дима обхватил Шанельку за плечи, подводя к валуну. Поправил зеркало, и теперь в нем отражались их улыбающиеся лица, подсвеченные фонарем, уложенным на камни, и трепетными искрами бенгальских огней в руках.