Сфагнум - [42]

Дожидаясь Вайчика, приятели решили посетить Музей леса. Хомяк был решительно против: ему казалось, что музей — это такое место, куда парень идет с девушкой, чтобы продемонстрировать ей собственную культурность и склонить ее к близости. Поскольку ни Серого, ни Шульгу он к близости склонять не намерен был, он пытался настоять на собственной идее прогуляться к магазину за пивком: без алкоголя, недоступного в Буде, его душа зачерствела, как забытая на столе горбушка хлеба. Но Серому хотелось в музей, он надеялся увидеть в нем барсука, Шульге же хотелось в музей потому, что он считал себя человеком умным.

Они купили билеты у коменданта, который по-гусарски подкручивал усы, облокотившись на забор. Тот проводил их к деревянному домику музея, снял замок и включил свет. Коллекция оказалась необычной. Рядом с чучелами волков, медведя, енота, лисы (барсука не было) и других вполне реальных созданий, тут стояли создания из мира мифов. «Волколак», то есть оборотень, был изображен как большой черный волк, вставший на задние лапы и распростерший передние для нежного объятия. «Волколак (Полесье, Витебская и Могилевская области). От проклятья можно избавиться, напившись воды из нужного зачарованного колодца, ручья», — сообщала табличка, стоящая у когтистых лап волка. Хомяк аккуратно тронул шерсть — на ощупь она была настоящей. Рядом на камне сидел «ужиный король» — змея с прикрепленной к голове крохотной золотой короной. «Ужиный король (Брестская, Витебская области) может потребовать у человека услугу (уничтожить осиное гнездо, убрать мешающий змеям муравейник и т. п.), но взамен выполняет одно заветное желание», — было написано на табличке. Еще глубже, рядом с детально описанными повадками летучих мышей и несколькими чучелами оных, стояло странное создание, напоминающее то ли переплетенье сухих ветвей, то ли двуногую большую обезьяну с сидящими очень глубоко глазами. «Кущальник, или бармалей, — говорилось на информационном стенде. — Глусский, Октябрьский, Малиновский, Бабировский р-ны. Встречается глубоко в хвойном лесу после заката солнца, пугает прохожих, сбивает их с дороги. Помогает трехкратное чтение молитвы “Радуйся, Мария”». Из полутьмы экспозиции выглядывали лесуны, какие-то живые пни с бровями, сделанными из мха; видна была дрянь, похожая на ожившую паутину.

— Шчас я вам веселье включу! — крикнул откуда-то из подсобки комендант и щелкнул тумблером.

У медведя, лисы, енота, волколака и кущальника зажглись ярко-красные глаза. Чучела вокруг зашевелили лапами, издавая мычащие, ревущие и стонущие звуки.

— Ну его на хуй! — припустил Хомяк из домика.

Шульге и Серому тоже стало не по себе, но они еще некоторое время покружили по экспозиции, с содроганием обнаруживая совершенно реалистично, как в восковом музее, воссозданных гнилостно-бледную девушку-утопленницу, странное животное с телом огромного кузнечика и человеческой головой. Шарахнувшись от дикого кабана, который в кроваво-красной подсветке тоже казался существом потусторонним, они ненадолго замерли перед медленно движущимся камнем с надписью «Шкловский идол». Но тут камень стал расти из земли, размягчаясь и как бы обретая телесность, и они предпочли выйти вон, не узнав, каким именно люциферским свойством обладает камень.

— Ну и ну, — прокомментировал странный музей Серый.

— Шняга полная. Наставили чучел, повтыркивали в них моторчики и бабло с людей стригут, — принялся критиковать Хомяк, которому стало неловко из-за своего поспешного бегства.

Рядом ходил комендант, довольно улыбаясь в усы. Было видно, что он вслушивается в обмен впечатлениями.

— Так я не понял, — обратился к нему Серый. — Волколак, он существует или нет?

— Что значыт «сушчэствуе»? — философски спросил комендант. — Старые людзи расказывают пра его, значыт — сушчэствует.

— Как это? — не понял Серый.

Комендант решил не вступать в полемику, отрезав:

— Для некаторых лес — это зайцы, дзятлы и чэрника. А некаторым в лесу работаць.

— Вот Брюс Ли — существует, — попытался сформулировать свое недоумение Серый. — И барсук существует, хоть его тут у вас нет. А вот вся эта нечисть…

Комендант отмахнулся и пошел закрывать музей. Приятели тем временем пошли к аудитории 112. Урок закончился: будущие лесники с беспечным видом носились по коридорам и со смехом обсуждали, кто из них достоин включения в Красную книгу из-за редких физиологических особенностей (большие уши, крючковатый нос, кривые ноги), а кто нет. Чувствовалось, что они люди позитивные, им можно доверить лес.

Вайчик встретил приятелей у дверей и провел внутрь аудитории, усадив за ученические парты. Сам стал на лекторское место у трибуны. Так троица оказалась с ним в неравных условиях: они были как бы слушатели, а лектор как бы доминировал, их разделяла символическая черта академического подчинения.

— Золото, — коротко напомнил Серый, который эту черту то ли не уловил, то ли уловил, но не поддался.

— А что золото? — переспросил обнаглевший в своей естественной среде Вайчик. — Что ищем? Золотую комнату? Карету Наполеона с сокровищами, утонувшую в Березине? 12 апостолов? Крест Евфросинии Полоцкой?