Серые кардиналы Кремля - [5]

Организованный таким образом и сам себя пополняющий сенат образовывал высшее сословие римского общества — сенатское сословие. Вторым, средним сословием, были так называемые всадники (данное название сохранилось с тех времен, когда член этого сословия должен был иметь средства на содержание боевого коня). Между первым и вторым сословием существовала тесная связь. Сенаторы увеличивали свои доходы из откупов всадников, а также пополняли из их числа свои кадры.

Третьим и низшим сословием римского общества был народ — крестьяне, ремесленники, городская чернь. Многие из них, будучи неимущими, составляли как бы свиту сенаторов и имущих людей и кормились их подачками. Они назывались «клиентами» своих патронов.

Жители Рима и его окрестностей периодически собирались на народные собрания, которые проходили на Марсовом поле перед городской стеной. Здесь путем народного голосования выбирались все должностные лица, вплоть до консулов. Следует, однако, заметить, что в эпоху империи эта процедура напоминала фарс, так как народное вече лишь подтверждало кандидатуры, назначенные императором и одобренные сенатом. В период Республики низшее сословие обладало реальной политической силой. К тому же во время подобной «избирательной кампании» народ наживался, получая взятки с кандидатов.

Как видно из вышеописанного, каждое из трех сословий Римской империи так или иначе принимало непосредственное участие в управлении государством. Обратившись к истории, можно найти множество аналогий подобного общественно-политического устройства. Но наиболее приближенным к его демократическим нормам и принципам и наиболее бюрократическим по своей сути является президентский институт США. В 70-е годы двадцатого века, когда в стране отмечался процесс монополизации власти исполнительными органами, многие исследователи даже усматривали связь «имперского президентства» в Америке с классической Римской империей при Августе и его последователях.

За свою более чем двухсотлетнюю историю этот институт власти претерпевал различные изменения, знал взлеты и падения, испытывал кризисы, но оставался непоколебимым бастионом. Ни один политический институт не повлиял на ход мировой истории в нашем столетии так серьезно, как президентский институт Америки. Оригинальная конституционная конструкция «республиканского короля на время» не только пережила переломы нового времени, жертвами которых стали как империи и королевства «божьей волей», так и тоталитарные диктатуры фашистского и коммунистического типа, но и приобрела еще большее значение.

Мне кажется символичным то, что спустя семьдесят с лишним лет с начала бессмысленного эксперимента Россия обратилась к демократическому опыту США. Можно высказываться «за» и «против» такого решения, можно сомневаться в том, что данная модель приживется на нашей отечественной почве, но положительный результат президентского института в самой Америке очевиден.

В чем же заключается успех США в этой сфере? Начиная с Джорджа Вашингтона и заканчивая нынешним 41-м президентом Биллом Клинтоном, все руководители государства отстаивали основной принцип американского общества: свободу в волеизъявлении и правах своих сограждан. С другой стороны, они никогда не были всесильны, им постоянно настойчиво напоминали о том, что они выбраны на время и должны соблюдать конституцию точно так же, как и другие американцы. И, как результат, независимо от личностей самих руководителей и перипетий политической жизни, «президентство» утвердилось в сознании людей как неотъемлемая часть их существования.

Чтобы понять, почему американцы так гордятся своим образом жизни, приведу высказывания двух руководителей этой страны. Первое принадлежит Томасу Джефферсону, главному автору Декларации независимости 1776 г. Находясь уже в отставке, он объяснял одному из своих молодых родственников: «В системе правления, как наша, тот, кто занимает высочайший пост, обязан применить все добропорядочные средства, чтобы объединить в своем лице доверие всего народа и добиться всех добрых целей, как того требует от него его должность. Особенно в случаях, которые требуют энергии всей нации. Только так можно связать и направить на цель все силы общества, как будто они все есть одно тело и один дух. Только это одно может сделать нацию столь сильной, что более сильная нация не сможет ее завоевать».

Теодор Рузвельт, с именем которого еще и сегодня тесно связывают становление США как современной мировой державы, сказал: «Мне нравится в американской форме правления, что частный гражданин может быть избранным народом на должность, которая так значительна, как должность сильнейшего монарха, что он временно осуществляет больше власти, чем царь, император и папа, и что потом, по истечении срока правления, с полным самоуважением возвращается как частное лицо в круг своих сограждан, требуя только то, что ему положено по заслугам».

То, что эти высказывания не голословны, подтверждает сам американский образ жизни. Равноправие и свобода каждого — вот два принципа, на котором он основывается. Нам, воспринимающим такие блага как заморскую диковинку, порой бывает смешно наблюдать американскую педантичность в вопросах отстаивания своих личных и гражданских прав. Поэтому, когда президент США с высокой трибуны клянется на Конституции в своей непричастности к сексуальным домогательствам, прилагая к этому медицинское освидетельствование своего физиологического строения, наша реакция однозначна: недоумение и неловкость. Нашему пониманию также недоступен и тот факт, что любой из налогоплательщиков в Америке имеет право знать, куда и на какие цели идут его деньги. Он может, к примеру, позвонить в Пентагон и поинтересоваться, не планируется ли производство новых подлодок в этом году. Что удивительнее всего — ему ответят, без намека на грубость или иронию. Или тот же американец, движимый праздным любопытством, может спросить: каков годовой доход такого-то политика? И тут его вопрос не останется без внимания — он получит исчерпывающий ответ.