Серебряная кровь - [162]
От упоминания Всемирного Света у меня мурашки побежали по коже. Я подозревала, что тоже не стала бы называть его Небесами. Этот Пандовди мне нравился.
Но только с третьего прочтения я поняла, что однажды Пандовди сломал ловушку святого Абастера. В писании об этом было лишь одно предложение, которое не сразу бросалось в глаза: «Пандовди стал зеркалом и отражал огонь Абастера в него же, пока тот не обжегся настолько, что мы не могли поднять его три дня».
Стояла последняя ночь перед тем, как лоялисты должны были начать свой маневр – у нас оставался лишь один день, чтобы попытаться что-то предпринять, прежде чем барьер станет необходимой мерой защиты от драконов. Я встретилась с Камбой и показала ей этот абзац. Она сидела в кровати, а Ингар свернулся калачиком у ее ног, как огромный, задумчивый кот.
– Что это означает? – спросила я. – И можем ли мы сделать нечто подобное?
– Отразить огонь ее сознания возможно, – задумчиво произнесла Камба, выпрямляя спину. – Однажды я по наитию пробовала что-то в этом духе. Мы плели ловушку святого Абастера, и я стояла с краю. В какой-то миг я сознательно направила пламя на Джаннулу. Ее словно шмель ужалил. – Камба рассеянно потерла ногу. – Она была в ярости и заставила Джианни сбросить меня с лестницы.
Я поморщилась.
– Но это не лишило ее силы?
Камба покачала головой:
– Это ее ранило, так что теперь она не позволяет мне строить ловушку с остальными. Правда, я даже подняться на башню не могу. А еще она из осторожности становится в середину линии, а не с краю. Если отразить в нее огонь, он прокатится мимо. Разве что итьясаари, стоящие по краям, отразят огонь одновременно. Тогда она окажется зажата между двумя волнами.
– Отразить огонь было трудно?
– Это требует сознательного присутствия, – сказала Камба, складывая руки лодочкой, будто осознанность нужно было хранить именно так. – И необходимо правильно выбрать время, чтобы стать невосприимчивой к нему, когда он до вас дойдет.
– Я не могу плести ловушку святого Абастера, потому что спрятала огонь своего сознания. Вы тоже не можете принять участие. Остается лишь один, кто способен нам помочь, – сказала я, имея в виду Недуара, – и то я не уверена, хватит ли ему на это силы.
– Ингар тоже не откажется, – сказала Камба. Ингар нежился в изножье кровати, что-то беззвучно напевая. – Нужно объяснить ему план, когда он будет в себе, чтобы он понял. Можно проявить воспоминание-жемчужину в последний момент.
Для этого мне самой нужно было подняться на вершину башни во время их тренировки, а Джаннула еще ни разу мне этого не разрешала. Конечно, я могла решить этот вопрос при помощи блефа. Удивительно, но мне не терпелось попробовать.
– Но ведь Джаннула узнает слово, которое вызывает воспоминание-жемчужину, если я произнесу его вслух?
Камба фыркнула:
– Оно сложно произносится, и Ингар приходит в себя, только если выговорить слово абсолютно правильно. У него хороший слух на языки, даже в таком состоянии.
Слово-пароль звучало как «гуайонг», что на древнезибуинском означало «устрица» – видимо, Ингар решил поиграть словами. Я тренировалась произносить его под терпеливым руководством Камбы. Оказалось, что в нем слишком много гласных, но через пятнадцать минут мне все-таки удалось воскресить волю Ингара. Он понял наш план и одобрил его. Я потренировалась еще несколько раз, но потом у него разболелась голова, и нам пришлось закончить. Он лег на колени Камбы, и она стала растирать ему лоб.
В глазах Камбы блестела осторожная надежда.
– Если все пройдет по плану, я попытаюсь отцепить Джаннулу от остальных, – мягко проговорила она. – Я не могу дотянуться до них, не открыв дверь, которая впустит ее в мое сознание. Я пыталась. Даже если она спит, все равно тут же меня замечает.
– А как же вы сами?
Камба покачала головой:
– Не знаю. Пэнде всегда говорил, что самостоятельно освободиться от крючка невозможно. Но есть шанс, что я смогу это сделать, если она будет ослаблена.
Я медленно кивнула, размышляя, есть ли какой-нибудь способ лишить Джаннулу сил. Возможно, у Недуара найдется какое-нибудь подходящее лекарство. Теперь нужно было поговорить с ним.
Я вышла от Камбы и проскользнула по спящей башне в комнату Недуара на шестом этаже. Он не спал. Я вошла, ничего не говоря, закрыла за собой дверь и прошептала на ухо старому доктору:
– У меня есть план на завтра.
– Не рассказывайте мне деталей. – Из-за клюва разобрать шепот Недуара было непросто. – Пока что мне удавалось избегать ее внимания, но если она захочет, узнает из моего сознания что угодно.
Я рассказала ему, что нужно было делать – и ничего больше. Он неуверенно потер за ухом.
– Не уверен, что смогу сделать то, о чем вы просите, – сказал он. – Чтобы отразить огонь, больше ничего не нужно? Просто представить себя зеркалом?
– Да, – твердо сказала я, стараясь скрыть от него свои сомнения.
