Серебряная кровь - [161]

– Ты пошел за ней в семинарию?

– Не беспокойся. Монах-сторож поверил, что я охранник Джаннулы. Зачем ему докладывать обо мне, когда она и так знает, что я иду?

Я нахмурилась. Мне совсем не нравилось, что он так рискует, но я ничего не могла поделать.

– Ой, – воскликнул он.

– Что там? – прошептала я. В моем горле образовался ком.

– Все в порядке, – сказал он. – Я думал, она пошла по этому коридору, но тут тупик…

Он осекся, что напугало меня сильнее, чем любые слова. Я собиралась позвать его по имени, но, к счастью, засомневалась.

– Ты следил за мной, – услышала я низкий голос Джаннулы. Она говорила так, как будто ее это забавляло.

Я закусила губу. Тник был включен: стоило мне что-то сказать, и она бы меня услышала.

– Ты ошибаешься, – сказал Киггз. Его голос звучал приглушенно, как будто он пытался спрятать переговорное устройство в кулаке.

– Правда? Ты пришел не для того, чтобы отругать меня за нечестивость? Не робей – я вижу в людях скептицизм, и стесняться тут нечего. Как это ни странно, встретить сомневающегося человека – большее облегчение. – Она вздохнула, как человек, который несет на плечах невероятный груз ответственности. – По крайней мере, хоть кого-то я точно не разочарую.

Киггз засмеялся, и к моему горлу подступила тошнота.

Джаннула мгновенно увидела его насквозь и надавила на нужные точки: смиренность, сомнения и ответственность. Он был настороже, но она могла воспользоваться и этим, как только обнаружила правильный подход.

В тнике принца раздался гудок, и он отключился.

33

Джаннула привела Киггза с собой. Насколько я могла судить, он с легкостью вернулся в дворцовую жизнь. Если Глиссельда и злилась из-за того, что он не подчинился приказу и вошел в город, Джаннула наверняка уладила все несогласия между ними. Подробности до моих ушей не дошли, я лишь наблюдала издалека. Киггз ходил на собрания, составлял планы обороны города, поднимался на стену и следил за работами, а также тренировался вместе со стражей королевы.

Подойти к Киггзу было легче, чем к Глиссельде. Через два дня после того, как Джаннула поймала его с поличным, я увидела, как он и еще трое стражей из его полка целеустремленно шагают по Каменному двору. Я окликнула его, и он остановился, сказав остальным, чтобы шли вперед к отводной стрельнице[14]. Я немного запыхалась, пока до него добежала, но мне нужно было знать:

– Ты видел ее духовного наставника? Это Орма?

Он пожал плечами и покрутил в руках шлем.

– Я не видел его, Фина. Но, знаешь, даже если это Орма, у нее могут быть причины, чтобы не подпускать тебя к нему. Она не такая сумасшедшая, как ты всегда ее описывала. У нее выдающийся ум, и, даже если она иногда грубовата, с ней можно договориться…

Я отвернулась, не желая слушать это дальше. Очарование Джаннулы явно на него повлияло. Теперь говорить с ним открыто было небезопасно. Я потеряла еще одного союзника.

Джаннула не злорадствовала из-за Киггза, что казалось мне подозрительным. Конечно же, она не забыла, как видела глазами Абдо, что он выходил из моей комнаты в Порфири. Она знала, что королева Глиссельда отослала его из города. Я задавалась вопросом, не связаны ли эти два факта. Возможно, Джаннула рассказала Глиссельде, что видела в Порфири, и в результате Глиссельда не хотела видеть Киггза.

Но что-то здесь не складывалось. Конечно, Глиссельда не была собой, но, узнай она правду, все равно рассердилась бы на меня не меньше, чем на Киггза. Я не сомневалась, что Джаннула хранит эту информацию для особого случая.

Время неумолимо бежало вперед. Мне становилось все тревожнее. Я хотела остановить ее, прежде чем война придет на юг, чтобы у нас осталось время понять, способны ли другие итьясаари сделать ловушку святого Абастера без нее. Киггз говорил, что ловушка необходима, и я была с ним согласна. Но это означало, что нужно вывести Джаннулу из строя каким-то обратимым способом – на случай, если окажется, что итьясаари не могут сделать ловушку без нее. Это исключало вариант заколоть ее или отравить. Камба, Недуар и я по возможности переговаривались торопливым шепотом, но не могли придумать ничего лучше.

Поразительно, но решение мне подсказало писание святой Йиртрудис. Я прочитала его уже три раза и успела привязаться к своей тайной покровительнице и ее возлюбленному – святому-наоборот, ужасающему Пандовди. Читая в первый раз, я представляла его огромным, омерзительным болотным слизняком – ничего не могла с собой поделать – и считала их отношения отталкивающими. Но во второй раз я уделила больше внимания тому, как его описывала Йиртрудис. Пандовди вовсе не был слизняком. Он оказался высоким и наводящим ужас (я представляла его похожим на Джианни Патто, только моложе, красивее и со здоровыми зубами). Он был могучим, неустрашимым воином, убивавшим драконов голыми руками. После того как драконы потерпели поражение, он потерял смысл и начал чувствовать себя не на своем месте, все чаще впадая в ярость. Одна лишь Йиртрудис по-прежнему видела в нем человека, а не чудовище. С ее помощью он научился себя контролировать: вместе они основали школу медитации.

Но завистливый брат Йиртрудис, Абастер, уже успевший убить трех других святых за то, что они поспорили с его доктринами, похоронил Пандовди заживо. «