Семейное дело - [253]

Шрифт
Интервал

— Я? Да так же… — Встав, она отошла к столу и начала перекладывать с места на место книги, карандаши, все, что подворачивалось сейчас под руку. Ей просто надо было хоть чем-то занять себя. — А почему это тебя интересует?

— Она мне все-таки мать, — ответил Костя.

Нина не поняла: при чем здесь мать? Костя сидел, чуть заметно морщился — ему нелегко было начинать этот разговор, да куда денешься… Конечно, он понимает, что по закону у Нины все права на эту комнату, но вот мать уперлась — и ни в какую. Не хочет размена. За эту квартиру можно получить отдельную однокомнатную и комнату в коммунальной — больше никто ничего не даст. А жить вместе, как сейчас…

— Мне все равно, — устало сказала Нина. Конечно, рано или поздно такой разговор должен был состояться. Она знала это и ждала его. Она только не предполагала, что он сразу окажется таким утомительным.

— Как у вас на заводе с кооперативом?

— Не знаю.

— Мы тут с мамой посоветовались… Надо бы узнать. Если есть возможность, дадим тебе денег на первый взнос. Ты согласна?

— Все равно, — повторила она.

Костя встал. Она стояла к нему спиной и только слышала, как он встал. Вот шагнул к ней.

— Прости меня, — сказал он шепотом. — Я же все вижу, все понимаю… Ну, очень прошу тебя — прости, пожалуйста!

— Разумеется, — ответила Нина. — Ты здесь надолго?

— На весь отпуск.

— Я уйду к тете Оле, — сказала Нина, — поживу пока у нее. Если понадоблюсь, звони мне на завод, и… ты тоже прости меня, Костик.

— Это за что же? — удивился он.

— Я больше не буду тебя ждать, — ответила Нина.

— Ну конечно, — торопливо и, как показалось Нине, облегченно сказал он. — Не надо ждать, и раньше не надо было, раз уж так получилось…

Нет, подумала Нина, все-таки он здорово изменился за эти полтора года. Он никогда не был таким юлящим, как нашкодившая собачонка. И никогда не прятал глаза… Я дождалась, но увидела совсем другого человека. Что ж, может быть, это и к лучшему…

Плакать она будет уже потом, после, у Ольги.


Все, теперь уже все! — думал Коптюгов. А как хорошо шло!.. Им владела ярость: надо же было этому сукину сыну приехать как раз тогда, когда Нина — он это чувствовал — начала размягчаться, перестала сторониться, охотно принимала приглашения встретиться, пойти куда-нибудь… Еще месяц, ну, два, и я бы уже не побоялся сказать ей, что хватит так… Предложил бы ей выйти за меня замуж. Такая жена, такая женщина! Когда она идет рядом, парни смотрят с завистью и глаза у них девять на двенадцать… Мне нужна именно такая, именно она. Чтобы на нас оборачивались, чтобы это было мое.

Коптюгов не любил копаться в себе, в своих ощущениях. Он жил ясными для самого себя категориями. Он не задавал себе вопрос: люблю ли я? Это было ни к чему. В том представлении о жизни и ее смысле, которое он точно определил для себя, красивая женщина занимала свое место. Встретилась Нина, и он решил, что она может занять полагающееся место в его жизни, вот и все. Не терпевший никаких неудач, сейчас Коптюгов был в сущем бешенстве, потому что он зря потратил столько времени! Потом это пройдет, конечно, думал он, успокаивая себя, и не успокаивался.

Как ему хотелось врезать по физиономии ее муженьку! «Гуляй, парень! Теперь от тебя ничего не требуется…» Воображение невольно рисовало ему одну сцену за другой, это было трудно выдержать. Зачем он вернулся, ее муженек? Поблудил-поблудил на стороне и сбежал все-таки, благо есть куда и к кому и благо дура баба любит, ждет и не хочет глядеть ни на кого другого? Он злился за это на Нину, хотя именно ее верность, эта странная несовременность привлекали Коптюгова, пожалуй, больше всего, как бы по контрасту: слишком хорошо он знал современных, в глубине души презирая их.

Надо было как-то отогнать от себя эти мысли. Он снова пошел в ресторан, но уже перед входом передумал и резко свернул к автобусной остановке. Ему было противно все то, что ждало его там, в белом зале, что он уже испытал, знал и что никак не помогло бы ему. Домой, в общежитие! Лечь, полистать какую-нибудь тошную Сашкину книжку и уснуть. Хорошо, если Сашки нет дома. Могу сорваться, а это ни к чему, он еще не раз пригодится мне.


Зато следующий день был для Коптюгова счастливым.

Во время своего обычного обхода на вторую «десятку» заглянул Воол. Коптюгов только кивнул ему через стекло своей кабины и подумал: что он делает здесь? Воол зашел в кабину.

— После смены загляни ко мне, — сказал он. Коптюгов кивнул. Какое-нибудь поручение, скорее всего. Но Воол не уходил. Он словно бы думал, сказать Коптюгову все сразу сейчас или уж потом, после смены. — Надо оформить документы, — все-таки сказал он. — Поедешь с делегацией областного комитета мира в Финляндию.

— Куда? — переспросил Коптюгов. Ему показалось — ослышался, потому что Воол говорил своим обычным голосом, а печь гудела.

— В Финляндию, — уже громче, нагибаясь к Коптюгову, сказал Воол.

Сегодня ему позвонил Нечаев и сказал, что надо готовить к поездке Коптюгова, это просьба областного комитета защиты мира и облсовпрофа. Воол подумал: «Пошел шагать парень», и подумал об этом без какой бы то ни было досады. Хотя ему было как-то не по себе после того, в сущности, ничего не значащего домашнего разговора с Чиркиным, когда он сказал, что не понимает Коптюгова. Ну, не понимаешь и не понимай, что из этого? Главное, работает человек дай бог как, подручные у него по струнке ходят, дисциплина в бригаде железная. Быть может, именно это чувство своей несправедливости помешало Воолу заметить оговорку Нечаева. Не «мы хотим послать», а комитет мира и облсовпроф.


Еще от автора Евгений Всеволодович Воеводин
Совсем недавно… Повесть

Закрученный сюжет с коварными и хитрыми шпионами, и противостоящими им сотрудниками советской контрразведки. Художник Аркадий Александрович Лурье.


Твердый сплав

Повесть «Твердый сплав» является одной из редких книг советской приключенческой литературы, в жанре «шпионский детектив». Закрученный сюжет с погонями и перестрелками, коварными и хитрыми шпионами, пытающимся похитить секрет научного открытия советского ученого и противостоящими им бдительными контрразведчиками…


Земля по экватору

Рассказы о пограничниках.


Совсем недавно…

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Крыши наших домов

В творчестве известного ленинградского прозаика Евгения Воеводина особое место занимает военно-патриотическая тема. Широкое признание читателей получили его повести и рассказы о советских пограничниках. Писатель создал целую галерею полнокровных образов, ему удалось передать напряжение границы, где каждую минуту могут прогреметь настоящие выстрелы. В однотомник вошли три повести: «Такая жаркая весна», «Крыши наших домов» и «Татьянин день».


Эта сильная слабая женщина

Имя рано ушедшего из жизни Евгения Воеводина (1928—1981) хорошо известно читателям. Он автор многих произведений о наших современниках, людях разных возрастов и профессий. Немало работ писателя получило вторую жизнь на телевидении и в кино.Героиня заглавной повести «Эта сильная слабая женщина» инженер-металловед, работает в Институте физики металлов Академии наук. Как в повести, так и в рассказах, и в очерках автор ставит нравственные проблемы в тесной связи с проблемами производственными, которые определяют отношение героев к своему гражданскому долгу.


Рекомендуем почитать
Взвод

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Орлиное гнездо

Жизнь и творчество В. В. Павчинского неразрывно связаны с Дальним Востоком.В 1959 году в Хабаровске вышел его роман «Пламенем сердца», и после опубликования своего произведения автор продолжал работать над ним. Роман «Орлиное Гнездо» — новое, переработанное издание книги «Пламенем сердца».Тема романа — история «Орлиного Гнезда», города Владивостока, жизнь и борьба дальневосточного рабочего класса. Действие романа охватывает большой промежуток времени, почти столетие: писатель рассказывает о нескольких поколениях рабочей семьи Калитаевых, крестьянской семье Лободы, о семье интеллигентов Изместьевых, о богачах Дерябиных и Шмякиных, о сложных переплетениях их судеб.


Мост. Боль. Дверь

В книгу вошли ранее издававшиеся повести Радия Погодина — «Мост», «Боль», «Дверь». Статья о творчестве Радия Погодина написана кандидатом филологических наук Игорем Смольниковым.http://ruslit.traumlibrary.net.


Сердце сержанта

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Саранча

Сергей Федорович Буданцев (1896–1939) — советский писатель, автор нескольких сборников рассказов, повестей и пьес. Репрессирован в 1939 году.Предлагаемый роман «Саранча» — остросюжетное произведение о событиях в Средней Азии.В сборник входят также рассказы С. Буданцева о Востоке — «Форпост Индии», «Лунный месяц Рамазан», «Жена»; о работе угрозыска — «Таракан», «Неравный брак»; о героях Гражданской войны — «Школа мужественных», «Боевая подруга».


Эскадрон комиссаров

Впервые почувствовать себя на писательском поприще Василий Ганибесов смог во время службы в Советской Армии. Именно армия сделала его принципиальным коммунистом, в армии он стал и профессиональным писателем. Годы работы в Ленинградско-Балтийском отделении литературного объединения писателей Красной Армии и Флота, сотрудничество с журналом «Залп», сама воинская служба, а также определённое дыхание эпохи предвоенного десятилетия наложили отпечаток на творчество писателя, в частности, на его повесть «Эскадрон комиссаров», которая была издана в 1931 году и вошла в советскую литературу как живая страница истории Советской Армии начала 30-х годов.Как и другие военные писатели, Василий Петрович Ганибесов старался рассказать в своих ранних повестях и очерках о службе бойцов и командиров в мирное время, об их боевой учёбе, идейном росте, политической закалке и активном, деятельном участии в жизни страны.Как секретарь партячейки Василий Ганибесов постоянно заботился о идейно-политическом и творческом росте своих товарищей по перу: считал необходимым поднять теоретическую подготовку всех писателей Красной Армии и Флота, организовать их профессиональную учёбу, систематически проводить дискуссии, литературные диспуты, создавать даже специальные курсы военных литераторов и широко практиковать творческие отпуска для авторов военной тематики.