Семейное дело - [158]
Но сейчас в его письме было ясно написано: «Отец всегда учил меня…» Сережка и здесь ссылался на него, на Ильина. Только на него!
— Так как? — спросил Ильин. — Будем ужинать? Хочешь, я сделаю тебе яичницу?
— Оставь ты меня в покое! — почти крикнула Надежда. — Завтра я еду к нему и буду говорить самым решительным образом. Я прошу тебя только об одном: если тебе дорог покой семьи, моих стариков, напиши ему несколько слов, чтоб он не дурил.
— Нет, — сказал Ильин, — я ничего не буду ему писать. Каждый человек должен поступать так, как он считает лучшим для себя и других.
— Других? — недобро усмехнулась Надежда. — Вот-вот, весь ты тут! Других! Сейчас нам нет дела до других. Есть только судьба моего, понимаешь, моего сына.
— И моего тоже, Надя, — напомнил Ильин.
Надежда молча ушла в соседнюю комнату и закрыла дверь. Значит, я не смог успокоить ее. Жаль! Год за годом она меняется больше и больше. Может быть, это усталость? Ерунда! У нее не такая уж тяжелая работа — машинистка в редакции областной газеты. Раздраженность тем, что я не далеко продвинулся в жизни? Он чаще и чаше искал причины того разлада, который все заметней проступал в их отношениях, и не мог понять, откуда он. Отчего он? В чем виноват я сам?
Он лег на диван в большой комнате. Надо поспать хотя бы три часа, завтра — нет, уже сегодня — меня снова вызовет Заостровцев. Разговор будет нелегким, конечно. Но сон не шел. Слишком велико было возбуждение, чтобы он мог заставить себя заснуть. Протянув руку, он взял со стола Сережкино письмо и не сразу нашел те поразившие и обрадовавшие его слова: «Я просто подумал о смысле моей будущей жизни. Где я смогу принести больше пользы? Отец всегда учил меня думать над этим…» Он перечитал их снова и подумал: что ж, все правильно. Значит, хотя бы одно по-настоящему доброе дело я в жизни сделал.
Сон не шел, и Ильин лежал с открытыми глазами, мысленно возвращаясь вспять, к тем уже далеким временам, когда ему было столько же, сколько Сережке, ну, быть может, чуть больше, и словно бы сравнивал того себя с ним.
4
Комиссия по распределению начала работать уже в конце февраля. Ребята нервничали, кто-то запасался различными справками, чтобы остаться в Москве, кто-то, наоборот, боялся, что его оставят в Москве, и, пожалуй, из всей группы только Ильин был спокоен. Накануне его пригласил к себе профессор Штейн — не в свой служебный кабинет, а домой, и Ильин ехал к нему, не понимая, зачем он понадобился профессору.
Он знал этот дом возле Павелецкого вокзала: там жила институтская профессура, корифеи металлургии, но входил он в этот дом впервые. Ему открыла дочка профессора. Ильин знал ее — она кончила тот же Институт стали двумя или тремя годами раньше.
Оказалось, он пришел как раз к ужину, и это смутило Ильина. За столом он держался скованно. Когда же раздался звонок и в пижаме, в шлепанцах появился профессор Ушанский, ему и вовсе стало не по себе.
Но, как бывало всегда, в такие минуты он начинал злиться: что за глупости? Чего я стесняюсь? Что за паршивенькая робость? Меня пригласили — я пришел, вот и все.
Успокоило же его не это. Жена профессора то и дело говорила: «Боря, тебе этого нельзя… Боря, не смотри так на печенье…» — и огромный, грузный, седой человек смотрел на вкусности, стоявшие на столе, печальными глазами младенца. Впервые увидев незнакомый ему быт («Боря, тебе нельзя…», а другой знаменитый ученый в пижаме и шлепанцах), Ильин подумал: как все просто! Грозные студенческие боги сошли со своих пьедесталов. Им что-то запрещалось, у них были дети, и профессорская внучка орала в соседней комнате, а из коридора пахло пеленками. Забавно!
После ужина профессор, извинившись перед другим профессором, увел Ильина к себе в маленькую комнату и сразу спросил: «Какие у вас планы на будущее?»
Ильин, пожал плечами. План у него один — работать.
«Где?»
Он снова пожал плечами. Ему все равно где. У профессора над очками приподнялись кустики-брови.
«Странно. Вы всегда производили впечатление очень… как бы это сказать… четкого человека, всегда знающего, что он хочет. Именно этим впечатлением я и руководствовался, приглашая вас сюда. На мой взгляд, вы были не просто студентом, старающимся впихнуть в себя побольше всяких знаний. Вы — студент-работник, и это редкость. Мне бы хотелось, чтобы вы остались на кафедре, у меня».
«Извините, Борис Николаевич…»
«Значит, все-таки вам не все равно?» — перебил его профессор.
«Вы ошиблись, я не гожусь для науки».
«Так уж точно вы все знаете о себе?»
«Думаю — да. Мне все равно, где работать — в Магнитогорске, Запорожье, Липецке, или здесь, на «Электростали», или еще где-нибудь. Своего дома у меня нет, начинать надо с нуля. Я свыкся с мыслью, что стану заводским инженером. Должно быть, я не честолюбив, иначе, наверно, попытался бы рваться в науку с третьего или четвертого курса. Так что спасибо большое, но…»
«Вы даже не дали себе труда подумать, — досадливо сказал профессор. — Странный вы человек, Ильин! Ну, бог-то с ним, с честолюбием. У нас хватает честолюбцев, однако из них никогда не выйдут настоящие ученые. Честолюбие и наука несовместимы. Я знал Резерфорда, Бора, знаю Семенова и имею право утверждать эту истину. Вы — работник. Ильин, а в науку должны идти только работники!»
Закрученный сюжет с коварными и хитрыми шпионами, и противостоящими им сотрудниками советской контрразведки. Художник Аркадий Александрович Лурье.
Повесть «Твердый сплав» является одной из редких книг советской приключенческой литературы, в жанре «шпионский детектив». Закрученный сюжет с погонями и перестрелками, коварными и хитрыми шпионами, пытающимся похитить секрет научного открытия советского ученого и противостоящими им бдительными контрразведчиками…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В творчестве известного ленинградского прозаика Евгения Воеводина особое место занимает военно-патриотическая тема. Широкое признание читателей получили его повести и рассказы о советских пограничниках. Писатель создал целую галерею полнокровных образов, ему удалось передать напряжение границы, где каждую минуту могут прогреметь настоящие выстрелы. В однотомник вошли три повести: «Такая жаркая весна», «Крыши наших домов» и «Татьянин день».
Имя рано ушедшего из жизни Евгения Воеводина (1928—1981) хорошо известно читателям. Он автор многих произведений о наших современниках, людях разных возрастов и профессий. Немало работ писателя получило вторую жизнь на телевидении и в кино.Героиня заглавной повести «Эта сильная слабая женщина» инженер-металловед, работает в Институте физики металлов Академии наук. Как в повести, так и в рассказах, и в очерках автор ставит нравственные проблемы в тесной связи с проблемами производственными, которые определяют отношение героев к своему гражданскому долгу.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.