Семь страниц из истории русской музыки - [30]

Там, в Гейдельберге, Бородин познакомился с молодой московской пианисткой Екатериной Сергеевной Протопоповой. Раньше он интересовался музыкой XVIII века, венскими классиками. И именно она открыла для Бородина еще неведомый ему поэтичный мир этих композиторов-романтиков, будучи прекрасной исполнительницей музыки Шопена, Шумана. Александр Порфирьевич с упоением заслушивался новой для него музыкой. А потом, когда по состоянию здоровья Екатерине Сергеевне понадобился срочный переезд в Италию, Бородин сопровождал ее на правах жениха. Это был счастливейший год в его жизни: занятия в химической лаборатории у известного итальянского ученого, частые посещения концертов и оперных спектаклей. И наконец, большое чувство к талантливой пианистке, которое, по его словам, «служило солнцем, освещавшим и согревавшим весь итальянский пейзаж». В Италии Бородин создает одно из лучших своих камерных сочинений — Фортепианный квинтет. Вскоре состоялась их свадьба.

Когда они в 1862 году вернулись в Петербург, Бородин занял должность адъюнкт-профессора в Медико-хирургической академии. Эта служба требовала от молодого ученого много сил и времени.

Вскоре по возвращении из-за границы Бородин посетил своего коллегу и друга М. А. Боткина, бывшего, кстати говоря, не только крупнейшим русским медиком, но и хорошим виолончелистом, в доме которого устраивались так называемые «субботы», т. е. субботние вечера, проводимые за дружеской беседой. На одной из таких суббот и произошло событие, определившее во многом дальнейшую жизнь Бородина, — встреча его с Балакиревым, композитором, пианистом, дирижером и, что составляло, наверно, важнейшую черту его в высшей степени незаурядной личности, прирожденным лидером.

Знакомство и дальнейшее общение с руководителем «Могучей кучки», а затем и с другими членами этого кружка утвердило в молодом ученом более серьезное отношение к своему композиторскому дарованию. Огромное впечатление на Бородина произвел финал симфонии Римского-Корсакова, сыгранный однажды Балакиревым с Мусоргским в 4 руки. Он поразил Бородина красотой и оригинальностью музыки. Балакирев познакомил Бородина с выдающимися композиторами Запада, анализируя их форму, технику, оркестровку. Таким образом, они на практике изучали теории композиции. С тропы дилетантизма Бородин перешел на широкий путь композиторского мастерства. После первого же месяца общения с Балакиревым «Александр Порфирьевич окончательно переродился музыкально, — вспоминала Протопопова, — вырос на две головы, приобрел то в высшей степени оригинально-бородинское, чему неизменно приходилось удивляться и восхищаться, слушая с этих пор его музыку».

Балакирев первым разгадал необыкновенную одаренность Бородина, внушил ему мысль о необходимости создания Первой симфонии. Работа над этой симфонией протекала под непосредственным руководством Балакирева и продолжалась около пяти лет. Конечно же, столь большой срок определялся не медлительностью композитора. Сочинял он довольно быстро, увлеченно, всецело отдаваясь творчеству. К сожалению, такие дни, когда он имел возможность сочинять, выпадали крайне редко. Музыка не оставляла ученого — она звучала в его душе даже во время лекций.

Но бывало и иначе: дома во время беседы с друзьями-музыкантами, он вдруг вскакивал, бежал в лабораторию. Химия и музыка безраздельно царили в его душе и властно предъявляли свои права на его внимание, время и творческую энергию.

Естественно, что Первая симфония создавалась урывками. Но, несмотря на это, она поражает своей гармоничной цельностью, стройностью. В ней уже определенно проступают основные черты бородинского стиля — музыка его полна контрастными и вместе с тем неуловимо сходными образами то могучей силы, твердости духа, то душевной мягкости, ласковой нежности. Так по-разному проявились в творчестве Бородина черты русского национального характера.

Эта симфония (Es-dur), законченная в 1867 году, стала первым произведением, где выразилась крупная индивидуальность Бородина. В ней выступили ярко два главных элемента в творчестве Бородина — русский и восточный. Последний сказался у Бородина еще сильнее, характернее, богаче, чем у остальных членов новой русской школы.

Историческая ценность Первой симфонии заключена не только в ее высокой художественной зрелости. Появившись одновременно с первыми образцами этого жанра у Римского-Корсакова и Чайковского, она явилась одной из первых симфоний в русской музыке и положила начало героико-эпическому направлению русского симфонизма. Первое исполнение симфонии (4 января 1869 года) в симфоническом концерте Русского, музыкального общества под управлением Балакирева было дебютом Бородина перед широкой публикой. Успех ободрил Бородина. Но эта симфония оказалась также первой блестящей победой, одержанной композиторами «Могучей кучки».

Эта победа дала Бородину уверенность в своих творческих силах, — теперь он отверг всякие сомнения в своем праве заниматься композицией. Все больше внимания уделяет он музыке не только как собственному творчеству. Он внимательно следил за успехами друзей-музыкантов. Каждый из них создавал в то время что-то новое, интересное. Его произведения — целиком и в отрывках — исполнялись на концертах Бесплатной музыкальной школы, на собраниях «Могучей кучки» и поражали воображение новизной, необычностью звучания, яркой талантливостью.