Песни на «ребрах»: Высоцкий, Северный, Пресли и другие

Серия «Русские шансонье».

Основана в 2009 году.

Автор проекта и составитель серии М. Э. Кравчинский.

Художественное оформление серии — В. В. Петрухин.

ДЕКОМ. — 2010. — 200 с.

Охраняется законом Российской Федерации об авторском праве. Воспроизведение всей книги или любой ее части запрещается без письменного разрешения издателя и авторов. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

© Р. Фукс, автор, 2010

© М. Кравчинский, автор-составитель, 2010

© Издательство ДЕКОМ, оформление, составление, дизайн серии, 2010

Холодным и ненастным январским вечером 2010 года мне позвонил товарищ — владелец одного из интернет-порталов, посвященных жанровой песне, — и сообщил: «С тобой хочет познакомиться Рудольф Фукс. Запиши телефон».

И сразу стало теплее, и вьюга за окном уже завывала не так зловеще. Ведь ни одна из моих предыдущих книг: «Русская песня в изгнании», «Песни, запрещенные в СССР» и даже мемуары Михаила Гулько — не обошлась без упоминания этого легендарного имени (звучащего ни дать ни взять как секретная кличка иностранного агента). Он имел отношение к значительному количеству культовых проектов в СССР и США и во многом повлиял на современную музыкальную культуру.

Рудольф Фукс! «Старый подпольщик», ветеран советского музыкального андеграунда, открывший миру имя Аркадия Северного и состоявший в личной переписке с Элвисом Пресли, издатель первых пластинок Владимира Высоцкого в США и автор десятков шлягеров, среди которых «Сингарелла», «Старый добрый Йозеф», «Ах, Одесса!»; продюсер Виктора Слесарева и идейный вдохновитель группы Gogol Bordello…

И это лишь малая толика его славных дел на ниве «запрещенной» песни. Почему «запрещенной»? Да потому что начинал Рудольф Фукс свою карьеру полвека назад, когда за копирование пластинки с песнями Александра Вертинского или Петра Лещенко умельцу грозил тюремный срок, а обладатель канадского кока — прически «под Элвиса» — стараниями комсомольского оперотряда мог лишиться волос.

«Нашему поколению не хватало своей музыки, мы остались без нее. Война… В послевоенные годы у нас было, в сущности, родительское наследие: танго, фокстроты и румбы 1930–1940-х годов. А так была пустота, и я, как-то инстинктивно пытаясь ее заполнить, с двенадцати-тринадцати лет занялся собирательством музыки. Джаз, затем рок-н-ролл, песни эмигрантов…» — вспоминает Рудольф Израилевич о молодых годах и обводит широким жестом свое богатство — пластинки, плакаты, невообразимые музыкальные диковинки, собранные, кажется, со всего света.

В Питере много странных, непохожих ни на какие другие, зданий и квартир. Обитель коллекционера оказалась, наверное, самой загадочной. Представьте старинный, может быть столетний, многоквартирный дом с неизменным двором-колодцем. Вы проходите через арку, но не направляетесь к подъезду, а ищете серую железную дверь, с первого взгляда абсолютно неприметную. Звонок — и минуту спустя на пороге возникает Фукс.

Не раз я видел его фотографии и фильмы о «музыке на ребрах» с его участием, потому узнаю сразу. Подвижный, стройный, улыбчивый хозяин, одетый не по годам модно и стильно, даже чуть эпатажно (бежевые спортивные брюки в обтяжку и фривольная майка в стиле хиппи), ведет меня по длинному, тускло освещенному коридору. Мы идем мимо каких-то свисающих полотнищ, которые я сперва принимаю за оконные шторы, но Фукс, словно угадывая мои мысли, поясняет: «Это моя коллекция американских флагов. Здесь разные есть. Вот флаг с военной базы, настоящий шелк, а вот времен войны за независимость, это знамя Конфедерации…»

Открыв рот, я двигаюсь по каменным коридорам, гадая, чем еще удивит новый-старый знакомый. Как театр начинается с вешалки, так квартира настоящего коллекционера начинается с прихожей. Я замираю на пороге большой просторной комнаты. Всё пространство — от пола до потолка — заполнено патефонами, граммофонами, пластинками, кассетами, всевозможными моделями техники, плакатами, гитарами, портретами Элвиса, книгами (среди которых обнаруживаю с гордостью и радостью свои)… Классический случай, когда глаза разбегаются!

Довольный произведенным эффектом, «смотритель» музея предлагает мне чаю.

— Зови меня Рудик и на «ты», — с ходу объявляет он.

Но мне неловко, язык не поворачивается называть Легенду на «ты», однако Фукс настаивает. Запинаясь через раз, пытаюсь привыкнуть к такому обращению. Это, впрочем, нетрудно — никакой дистанции в общении не возникает. Рудик ловит всё на лету, легко парирует, шутит, смеется, охотно рассказывает о зигзагах своей биографии, о дружбе с Северным, встречах с Высоцким, Лобановским и Галичем, Димитриевичем и Пресли…

Рассказывает так, что забываешь обо всем, — интересно, со смаком. Порой звучат такие фантастические и увлекательные вещи, что не верится даже, как такое возможно… Жизнь Рудольфа Фукса — готовый приключенческий роман, где главный герой, как и положено авантюристу, скрывается сразу за несколькими именами, преследуется коварной властью и с легкостью передвигается по всему миру.

Одна из многочисленных газетных публикаций о нем начиналась так: «Рудольф Фукс. Он же Рудольф Соловьев, он же Рувим Рублев… Не путайтесь, это не милицейская ориентировка на преступника, а имя и творческий псевдоним патриарха магнитиздата, “крестного папы русского шансона”…»