Сексуальная жизнь дикарей Северо-Западной Меланезии - [179]
Только один, мы отбрасывать он мог бы идти obwarita, gala takakaya. в море, нет мы купаться.
См.49. — Эта строфа означает, что подобная магия может привести не только к любви, но и к
браку: (74) Bilivala veyola
Он мог бы сказать родственник его по материнской линии vivila; kawala: «Kuwokeya kuva 'isi,
женщина; речь его: «Ты приносить здесь вы жениться, ummwala boge». муж твой уже».
3. Реальные случаи инцеста
Давайте теперь перейдем от легенды к действительности и посмотрим, как события сегодняшних дней соотносятся с туманным прошлом. Мы уже выявили, что, несмотря на видимость абсолютного табу, несмотря на подлинное и непреодолимое отвращение, испытываемое туземцами, случаи инцеста между братом и сестрой все же происходят. И это не является инновацией, обусловленной контактами с европейцами, то есть влиянием белых, в котором тробрианцы видят причину столь многих изменений в своих обычаях. Задолго до того, как белые люди появились на этом острове, такого рода прегрешения против племенной морали случались, о них вспоминают, на них ссылаются и сегодня, причем с именами и подробностями.
Об одном из прежних верховных вождей — Пурайяси — было известно, что он жил со своей сестрой, а другого вождя — Ну-макалу — тоже сильно подозревают в подобном преступлении. Они, разумеется, принадлежали к клану Маласи, и не может быть никаких сомнений в том, что в случае с ними, как и со многими другими династиями и известными правителями, ощущение власти и своего положения над законом служило им защитой от положенных в таких случаях наказаний. А поскольку они являются историческими персонажами, то и они сами, и их деяния не так легко уходят в забвение, как это происходит в случае с простолюдинами. Мои информаторы говорили мне, что в давние времена обнаружение инцеста неизбежно означало бы смерть для обоих преступников, которые сами должны были себя покарать посредством традиционного способа самоубийства. По крайней мере, так было в тех случаях, когда дело касалось простолюдинов, но, как говорят туземцы, с наплывом миссионеров и представителей администрации все обычаи разрушились, и даже худшее преступление не мешает наглецу смотреть людям в глаза.
То, что человек все еще может платить самую высокую цену за нарушение табу на инцест, подтвердил мне следующий случай, происшедший прямо на моих глазах. Я не пробыл в Омаракане и двух недель, когда однажды, июльским утром 1915 года, случайно узнал от своего переводчика и единственного информатора (в тот момент я еще работал на пиджин-инглише), что в соседней деревне Вакайлува юноша по имени Кима'и упал с дерева и разбился — случайно. Помимо этого мне сообщили, что каким-то образом, и тоже случайно, другой юноша получил серьезную рану. Это совпадение показалось мне в тот момент странным, но, не владея местным языком и потому не имея возможности завоевать полное доверие туземцев, я еще продолжал блуждать в темноте и, будучи сильно занят изучением траурных и погребальных обычаев, не знакомых мне тогда, оставил все попытки добраться до сути дела в этой трагедии.
Позднее я серьезно подозревал, что падение с дерева на самом-то деле было случаем самоубийства посредством 1о 'и, но туземцы продолжали помалкивать на сей счет. Ведь нет ничего более трудного для этнографа, чем выяснять детали действительно важных и трагических событий недавнего времени, которые — попади они в поле зрения местного судьи-резидента — могли бы привести к судебному разбирательству, тюремному заключению и другим серьезным нарушениям хода племенной жизни. А в этом деле, как я впоследствии узнал, присутствовал некий политический элемент, поскольку Кима'и был родственником Молиаси, традиционного противника верховного вождя, и данный инцидент возродил историческую напряженность между правителем Киривины и правителем Тилатаулы[147].
И лишь во время своего последнего приезда на Тробрианы, когда с момента трагедии прошло примерно три года, я выяснил подлинную суть этого дела. У Кима'и была любовная связь с дочерью сестры его матери. Это не было тайной, но, хотя жители деревни в целом не одобряли подобные отношения, только иницитива парня, который был с девушкой помолвлен, привела к тому, что дело довели до сведения вождя. После нескольких попыток разлучить парочку соперник Кима'и оскорбил его публично, громко сообщив (а вернее, прокричав на всю деревню) о том очевидном факте, что Кима'и является нарушителем табу на инцест и назвав при этом имя той девушки, с которой инцест совершался. Это, как мы знаем, — наиболее тяжелый вид оскорбления, и он вызвал желанный результат. Кима'и совершил самоубийство. Парень, который все это устроил, в действительности был ранен родственником Кима'и; отсюда и странное совпадение двух несчастных случаев, происшедших в одно и то же время. Упомянутая девушка теперь замужем и счастливо живет со своим мужем. Ее можно видеть на илл. 92, сделанной по фотографии, которую засняли во время погребальных мероприятий, где у этой девушки не траурный облик (нет черной окраски и сбритых волос), так как она — настоящая родственница покойного (см. выше, глава VI, разд. 2). Все происшедшее дало мне понимание туземных представлений о законности, но этот сюжет я рассмотрел в другом месте
