Себя преодолеть - [14]
В подтверждение непререкаемой истинности своих доводов Беттигер выплеснул в рот рюмку коньяка. Хмыкнул. Саскайнд одобрительно засмеялся.
Дубовицкий подозвал официанта и заказал бутылку рислинга.
— Ты болен? — поинтересовался Саскайнд.
— Нет, не пью крепкое.
— А-а, — Саскайнд иронически сложил губы... — Здоровье бережешь? Молодец.
— Как самочувствие Беттигера? — в свою очередь справился Дубовицкий.
— Гуд! — Беттигер рассмеялся. — Но мы не встретимся на помосте. Чертова непогода! — Он неторопливо сжевал сыр и продолжал: — Каким бывает здоровье в мои годы? Для жизни — о'кэй! Для спорта — паршивое. По утрам не разогнешься. И каждый день что-нибудь да болит. От этого настроение не делается лучше.
Саскайнд расхохотался.
— Хороший малый! А твое здоровье как? Это Эдди спрашивает.
— Отлично.
— Еще Эдди спрашивает, почему ты вернулся спорт?
— Пусть Беттигер сначала расскажет, почему сам вернулся. — Дубовицкий поблагодарил официанта и налил в бокал вина. — Не желаете? — Американцы скривились и взялись за коньяк. — Ведь Беттигер искалечился. Зачем такой спорт?
— Он вернулся наказать вас за самоуверенность, — переводил Саскайнд. — Последние годы ты явно переоценивал свои силы и мало работал. Результаты росли слишком медленно, нарушился темп.
— Темпо, темпо, — вмешался Беттигер.
— И он решил вас наказать. К тому же в сорок он чувствует себя, как другие в тридцать, — закончил Саскайнд.
«Что-то не вяжется у вас, господа», — подумал Дубовицкий и сказал:
— Раньше вы говорили по-русски значительно хуже.
— Практика. В нынешнем году у меня тренировался русский парень. Сейчас он в тюрьме. Ограбил бармена. Немножко бокса — и выкладывай деньги.
— И я русский! — вдруг оживленно воскликнул он. — Мои папа и мама родом из Одессы. И я вовсе не Саскайнд, а Зискинд. Мой папа торговал мебелью
и в революцию подался в Штаты. Фамилию для удобства сменил. Я уехал маленьким и смутно помню Россию. Зови меня просто Павел. Беттигер обижается, что ты не ответил на вопрос.
— Громли побил мой рекорд в толчке. Я не слабый человек и даю сдачи.
— Громли не атлет. Громли дерьмо. Ему чертовски повезло с толчком. Он уже сходит, старый пьяница. — Саскайнд махнул рукой. — Пропащий человек. Босяк.
— Босяк?
— Я отвечу, — пообещал Саскайнд и проводил Беттигера взглядом. — Пошел за сигаретами. Американские сигареты — прима!
— А Беттигер врет, Валечка. Он тоже босяк. Не образован, ни гроша за душой. Поэтому и ворочает штангу в сорок лет. И Громли босяк. Ничего не умеет и ничего не хочет. Женился на богатой девочке, а ночью полез к ее матери. И вылетел из дома. Мать красивая, но порядочная женщина. Что, на мой взгляд, странно. Ты ж понимаешь. — Саскайнд засмеялся. — Однажды Громли явился в мой зал. Просит пятьдесят центов. А что такое пятьдесят центов? Ничего. Совсем ничего. Дня через три одолжил ему доллар. Он нищ. — И тренер пренебрежительно отмахнулся.
Вернулся Беттигер, и на некоторое время за столом воцарилась тишина. Американцы изрядно выпили и захмелели, особенно Саскайнд. Он притопывал под столом ногами, слушая джаз. Беттигер сосредоточенно курил.
«Самоуверенный тип, — думал Дубовицкий, незаметно разглядывая этого грузного человека. — Держится, точно хозяин». У Беттигера было круглое лицо. Моложавое, как у многих американцев. И черные волосы с густой сединой в висках.
Виолончелист играл соло. Заунывная венгерская мелодия. Дубовицкий заметил, что у музыканта чересчур крупная голова для узких, почти детских плеч и умные глаза.
Потом оркестр ушел на отдых. Виолончелист шагал последним. Он запахнул фрак, а руки заложил за спину.
Ресторанный гул бесед за столами. Стук каблуков. Предупредительный метрдотель с внешностью принца крови.
— Господа, а не разыграть ли нам чемпионат здесь, сейчас? — Саскайнд загорелся идеей. — Будем писать на бумажках подходы в жиме, рывке и толчке. Только честно, разумеется. Ведь мы ничего не теряем.
— Идет. — Дубовицкий достал карандаш.
— Йес, — согласился Беттигер.
— Господа, а судьи? — растерянно оглянулся Саскайнд. — Кто они, красные или наши? От судей столько зависит!
— Ни красные, ни наши, — великодушно согласился Беттигер и проглотил очередную рюмку коньяка. Блаженно зажмурился. Встряхнул головой. — Я знаю судей. За пультами они придиры и политиканы. А на деле — никчемные и бестолковые кретины, вроде критиков. Хотя ничего не читаю и в театры не хожу. Принципиально. Все равно — забудешь.
Присосались, чтобы жить при деле, — распалялся Беттигер. — Главный из них — Дэнби. Ну и фрукт! — Саскайнд не нашел правильного слова для перевода и сказал «фрукт». Но Дубовицкий понял, что судья Дэнби очень похож на Буратино. Догадался по жестикуляции Беттигера и вспомнил этого человека сам. — В сорок шестом году в Женеве на семинаре разбирали судейство жима. Что и говорить, проблема! Я там находился случайно. Были деньжата. И махнул туда в отпуск из Германии, где служил.
Не помню, кто именно отважился показать правильный жим, но только не наш и не русский. Взвалил бедняга сорок килограммов на грудь. Сорок килограммов! По силам ребенку, а у него ноги подламываются. И — бац! Штангу в нос. Кровь. Упал на спину. Старички суетятся: «Коллега, коллега!» Тьфу! Противно.
Обладатель титула «Самый сильный человек планеты», знаменитый атлет Юрий Власов рассказывает в своей повести о личном опыте преодоления жизненных невзгод, способности противостоять недомоганиями и болезням, умению поверить в себя и свои силы путём физических тренировок и самовнушения. Этот потрясающий дневник наглядно доказывает правоту автора («Жизнь — это всегда акт воли!», «Без преодоления себя ничего не добьёшься!») и протягивает руку помощи каждому, кто попал в сложные жизненные обстоятельства, но не желает сдаваться.© бушмен.
Книга «Соленые радости» написана известным советским спортсменом, неоднократным чемпионом мира Юрием Петровичем Власовым.Герой произведения – тоже атлет – задался благородной целью изучить природные закономерности силы. В последнем, самом сложном эксперименте, поставленном на самом себе, герой допускает ряд просчетов, которые серьезно отражаются на его физическом состоянии.Преодолению трудностей, возникших в результате экспериментальных просчетов, и победе, прежде всего над самим собой, посвящается это художественное произведение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о юношах, которые выросли во время Великой Отечественной войны и почти все потеряли отцов. Они пришли в Суворовское училище в 1946 году, которое дышало торжеством победы, и воспитывались боевыми офицерами — участниками великих сражений. Она — о жизни в Суворовском училище, об эпохе сталинского времени, оставившего след в судьбах ребят, о первом чувстве любви, о свершившихся мечтах и надеждах. Эта книга как кислородная маска для современников, принимающих от новой эпохи смертельные удары безобразия и невежества.
Народный университетПедагогический факультет№ 4 1989Бывший чемпион мира по тяжелой атлетике Ю.П.Власов рассказывает о значении физической культуры и спорта, как одного из оздоровительных средств, об отличиях большого спорта от обычного, о взаимоотношениях большого спорта с обществом, о допингах.
Цензурные ограничения недавнего прошлого почти не позволяли Ю. Власову — известному общественному деятелю, писателю, спортсмену — публиковать свои произведения. В сборник «Стужа» вошли впервые издающиеся рассказы и повести, написанные автором еще пятнадцать — двадцать лет назад.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.