Наконец состоялась генеральная репетиция, и няня увела Люсию спать, а Крессида со старшими детьми стала приводить в порядок комнату. В эту минуту открылась дверь, и вошел доктор. Он поприветствовал всех, кто находился в комнате.
– Я сам сюда прошел, без всякого доклада, все там внизу заняты.
Дети окружили доктора и все разом заговорили.
– Только, чур, по-английски, – предупредила Крессида, повышая голос, чтобы ее услышали.
– Дорогая Кресси, разреши нам, пожалуйста, одну минутку поговорить по-фризски, – попросил Виллум, – ведь сейчас Рождество, и мы давно не видели дядю Алдрика.
– Хорошо, согласна, даю вам десять минут. А я тем временем пойду поговорю с няней.
Не глядя на доктора, Крессида вышла из комнаты. Она была очень рада видеть его, очень взволнованна и решила, что все это потому, что он появился так неожиданно. Она считала, что доктор находится в Англии, но может быть, он вообще туда не ездил? Скорее всего, Николе удалось убедить его.
Крессида нашла Анну, няню Малышки, в детской. Ее маленькая питомица уже спала, и Анна наводила порядок в ящиках комода. Когда Крессида вошла, она с улыбкой посмотрела на нее. Теперь-то они подружились, но вначале Крессиде пришлось долго доказывать Анне, что она не собирается вмешиваться в воспитание маленькой Люсии. Каждый день Крессида занималась с Малышкой английским, но при этом всегда присутствовала Анна.
Сейчас Крессида мобилизовала все свои знания в нидерландском языке, чтобы упросить Анну позволить Люсии в канун Рождества лечь спать немного попозже, так как Малышка должна была петь вместе со своими братьями и сестрами. Потребовалось несколько минут, пока до Анны дошел наконец смысл просьбы, потом еще несколько минут они поговорили о погоде, и затем Крессида вернулась в комнату для игр. Доктор был еще там.
– Вот и вы, Крессида. Давайте спустимся вниз. Я хочу вам кое-что вручить…
– Это для нас, да? – полюбопытствовал Фрисо.
– А это вы узнаете в Рождество утром, и не терзайте Крессиду, она вам ничего не скажет.
Девочки поцеловали его, мальчики по-мужски пожали руку и пожелали «счастливого Рождества». Доктор открыл дверь и пропустил Крессиду вперед.
Он не стал спускаться по лестнице, остановился и посмотрел на нее.
– Вы бы не хотели поехать со мной в Англию?
Она ответила не сразу.
– Я бы с удовольствием съездила домой, если бы там не было моей мачехи, и я была бы рада повидаться с Могги, но мне хорошо и здесь. Это правда. В Лейдене я чувствовала себя чужой, а здесь я совсем как дома. Знаете, это даже забавно, ведь я не понимаю и половины того, что говорят вокруг меня.
Он засмеялся.
– И неудивительно: фризский язык довольно необычный, не все понимают его. В Рождество вы свободны?
– Что вы! Конечно же, нет!.. В доме будет полно родственников, приедут еще четверо детей.
– Я постараюсь уделить вам больше внимания, когда вернусь…
– Спасибо, вы очень добры, Но, право же, не стоит. Вы и так столько уже сделали для меня… и у вас нет свободного времени, а когда оно появляется, ведь у вас есть друзья и какие-то дела…
– Вы меня гоните, Кресси? – вежливо спросил доктор.
– Гоню? – Она была так поражена, что схватила его за руку. – Как я могу гнать вас, если не знаю, что бы я без вас вообще делала?! – Она смотрела ему в лицо, удивляясь, как он мог такое сказать. Такую нелепицу, лишенную всякого смысла. – Просто я считаю, – медленно начала она, – что вам больше незачем беспокоиться обо мне, забудьте меня, вы не обязаны меня опекать. Вероятно, я объясняюсь очень путано, но у вас своя жизнь, которая так отличается от моей… О Господи, я и в самом деле говорю так бестолково…
– Тогда лучше и не пытайтесь делать это, – посоветовал он. – Радуйтесь вашей жизни здесь, и счастливого вам Рождества! – Он, как старший брат, похлопал ее по руке и добавил: – Пройдите в холл и, пожалуйста, возьмите коробку, которую я привез. Мне еще нужно перед тем, как ехать на паром, позвонить ван дер Бронсам и заглянуть в Янслум.
Ей хотелось спросить, едет ли с ним Никола, но она только сказала:
– Надеюсь, вы весело встретите Рождество, и, пожалуйста, передайте от меня самые добрые пожелания леди Меррилл.
Она спустилась вниз и взяла коробку в яркой упаковке.
– Буду вам признателен, – сказал доктор, – если вы это пока спрячете от детей.
Он не поцеловал ее, только попрощался кивком головы и прошел на половину хозяев, а через несколько минут, она услышала, уже уехал.
Крессида медленно поднялась наверх в свою комнату и, спрятав коробку под кроватью, вернулась к детям. Они были возбуждены, шумели, и минут двадцать или около того она успокаивала их, потом проследила, чтобы они помыли руки перед ужином, за которым все вместе обсудят, все ли готово к приему гостей, которые прибудут утром. После ужина она уложила детей спать и пошла к мефрау Беатрикс тер Беемстра, чтобы помочь подкоротить подол платья, которое показалось той немного длинноватым.
Мефрау терпеливо ждала, пока Крессида подгибала подол. Она обратила внимание, что девушка такая бледная и задумчивая.
– Вы себя хорошо чувствуете? – заботливо спросила она. – Ведь вы бы мне сказали, если бы что-то случилось?
