Счастливая примета - [5]

— Ну почему же нет? — задумчиво проговорила Анна Елисеевна и обратилась к Фиме. — Сколько, ты сказал, нужно времени, чтобы лед растаял?

— Полтора часа. Даже меньше, учитывая, что вода соленая.

— Значит, его должны были сунуть в вазу незадолго до того, как мы сели за стол. И вряд ли злодей решился бы сделать это при всем честном народе: кто-нибудь обязательно обратил бы внимание на его странные манипуляции. Значит, нужно определить промежуток времени, когда в комнате никого не было. Когда Ефим и Ксения привезли меня сюда, дверь открыл Василий. Мы провели в прихожей несколько минут, пока он водил над нами своим приборчиком. После этого меня отвезли к столу. И я уверена, что при мне с вазочкой никто не возился. Стало быть, Ефима и Ксению можно исключить. Вспоминайте, молодые люди, где кто был и что делал перед моим появлением. Катя?

— Мы с Эммой украшали на кухне салаты, я носила их в гостиную. Вася и Гоша были здесь, протирали бокалы. Илью Сергеевича, после того, как он уронил миску с кремом, сослали в спальню. Когда позвонили в дверь, я была в ванной.

— Георгий?

— Все верно, мы с Васей драили фужеры и рюмки, Катя носила салаты. Незадолго до вашего прихода я пошел к Лильке в комнату взглянуть на магнитофон. Там отошел контакт, я его быстренько припаял. Когда закончил, Эмма велела садиться за стол. Все уже были здесь.

— Значит, когда ты уходил из гостиной, здесь оставались только Катя и Василий?

— Нет, только Вася. Катя была на кухне.

— Неужели все-таки Вася? — то ли удивилась, то ли обрадовалась Ксюша.

— Вряд ли. — Фима покачал головой. — Откуда бы он взял лед? Ведь не принес же с собой! В комнате все растаяло бы прежде времени, а лазить в чужую морозилку на глазах у Эммы и Кати ему было не с руки.

— А лоджия?

— Слишком маленький минус на улице. А у соленой воды температура замерзания ниже, чем у пресной.

— Значит, не Вася, — подытожил я. — Тогда лед в вазу загрузили, когда парень ушел встречать вас с Ксюшей и Анну Елисеевну. Получается, что возможность была всего у троих: у меня, у Кати и у Эммы.

— А Илья Сергеевич? — напомнила Ксюша.

— Крайне маловероятно. Чтобы попасть на кухню или в гостиную, ему пришлось бы пройти через холл. Было бы странно, если бы никто из вас четверых его не заметил.

— Гоша, а почему тебе вдруг пришло в голову чинить магнитофон? — спросил Фима. — Откуда ты вообще узнал, что он сломан?

— Лилька сказала. Я обещал посмотреть после того как соберем столы, но забыл…

— И кто же тебе напомнил? — с нажимом спросила Анна Елисеевна, заметив, что я осекся.

Я собирался соврать, но заминка вышла слишком уж красноречивой.

— Эмма… — выдохнула Ксюша.

— Послушайте, это смешно! — взорвался я. — Эмма по образованию филолог. Всю техническую работу по дому делаем мы с Фимой. Как бы она до такого — я кивнул на розетку — додумалась?

— У Эммы светлая голова и умные руки, — тихо сказал Фима. — Через ее корректуру прошли сотни учебников, справочников и энциклопедий.

Я сжал кулаки, с трудом сдержавшись, чтобы не вцепиться иуде в горло.

— Она этого не делала.

— Тогда кто?

— Я.

— А. Молодец. Мотив-то придумал?

Я все-таки не удержался и бросился на Фиму, но Ксюшин визг быстро остудил мой порыв. От ощущения собственного бессилия хотелось плакать. Я закрыл глаза. В комнате повисла гнетущая тишина.

— Анна Елисеевна, — заговорил вдруг Фима как-то особенно веско. — Припомните, пожалуйста… это очень важно. В течение пяти минут после того как погас свет, и до того как его включили, кто-нибудь проходил у вас за спиной?

Старушка честно задумалась, потом покачала головой.

— Нет. А в чем дело?

— В затычке. Тот, кто все это подстроил, должен был слить воду из вазочки до того, как включат автомат — в противном случае его бы снова выбило. Для этого злоумышленнику нужно было вытащить затычку. Когда Вася включил фонарик, Ксюша вскрикнула и прижалась ко мне. Я обнял ее и почувствовал за спиной какое-то движение. Но, разумеется, не обратил внимания: не до того было. А зря. Если бы обернулся, мы бы теперь точно знали, кто этот злой гений. Вы уверены, что мимо вас никто не проходил?

— На сто процентов.

— Йессс! — звопил я, выбросив кулак. — Анна Елисеевна, можно я вас поцелую?

— Но-но! — она погрозила мне пальцем, но не выдержала и улыбнулась. — Более того, я могу поклясться: пока было темно, Эмма из-за стола не вставала. Она сидела рядом, поэтому ошибка исключена.

И тут все разом посмотрели на Катю.

— Напрасно вы, — сказала она, сглотнув. — Я к этой конструкции не имею ни малейшего отношения. И делайте со мной что хотите.

— Правда, ребята, — усомнилась Ксюше. — Зачем Катерине это нужно?

— Из-за денег, конечно, — спокойно сказала Анна Елисеевна. — Устранение конкурента или политического противника, как известно, стоит дорого. Особенно, если конкурента хорошо охраняют. Но если не нанимать профессионального киллера, а найти не слишком щепетильного дилетанта, на сделке можно хорошо сэкономить. Дилетанта, у которого есть причины не любить будущую жертву и возможность близко к ней подобраться.

— Но у Кати нет причин не любить Первушина. Они и встречались-то всего два с половиной раза в жизни — здесь, за новогодним столом!