Сценарии перемен. Уваровская награда и эволюция русской драматургии в эпоху Александра II - [169]

В то же время ситуация, когда академики пытались выступить против одного «нигилиста» и наградили другого, свидетельствует о плачевном положении самой премии: носители, казалось бы, самостоятельного экспертного мнения оказались так же зависимы от позиции журналистов, как драматурги – от цензоров и чиновников дирекции. «Эстетические» критерии комиссии, выработанные в 1850‐е гг., совершенно не годились для оценки пьес 1870‐х, а комиссия из членов «первенствующего ученого сословия», отказавшись от помощи сторонних экспертов, уже не могла понять, что происходило в литературе и обществе того времени. Речь здесь идет не о предвзятом или необъективном отношении к пьесам, а именно о несоответствии концептуального аппарата объекту описания: попытки Никитенко разобрать пьесу Минаева с помощью устаревших парных понятий наподобие «идеализма» и «реализма» действительно свидетельствуют об остром кризисе. Фактически позиция Никитенко, который декларировал приверженность идеалу автономного и не зависящего от злобы дня искусства, оказалась производной от актуальной полемики о «нигилизме», причем в первую очередь – от суждений самих «нигилистов». Как бы ни хотели академики создать институт публичной сферы, альтернативный толстым журналам, их собственная позиция оказалась напрямую зависима от позиции их оппонентов и сугубо вторична. Дальнейшего смысла Уваровская премия в области драматургии не имела.

В то же время последние поданные на конкурс пьесы свидетельствуют о новом этапе в развитии русской драматургии. С одной стороны, изменилась сама структура поля литературы: как мы уже отмечали в главе 1, постепенно сходила на нет или преображалась в новые формы специфическая сценическая словесность. С другой стороны, литература стала намного более автономным от государства институтом: драматургам становилось все более интересно осмыслять не подходившие к концу инициированные правительством «Великие реформы», а социальные, политические и экономические процессы, определившие общество пореформенной России: растущее влияние капитализма, политические репрессии, распространение радикализма и многое другое. Эпоха перемен постепенно подходила к концу – не в том смысле, что прекратились перемены, а в том, что они переставали осознаваться как характерный знак эпохи. Вместе с нею заканчивался и большой этап в развитии драматургии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В 1876 г. случилось сразу несколько важных событий. 6 декабря на Казанской площади в Петербурге произошла, по мнению некоторых историков, первая в истории России политическая демонстрация999. 2 июля в Павловске скончался А. В. Никитенко, самый активный участник деятельности академических комиссий. Впрочем, новых рецензий на пьесы от него уже никому не было нужно: 14 сентября А. С. Уваров послал К. С. Веселовскому уже частично цитированное в начале этой работы письмо, в котором сообщил о своем решении закрыть «драматическую» номинацию премий. Уваров прямо ссылался на изменения общественных условий – развитие частных театров, появление писательских обществ и проч.:

…род литературных произведений, о котором здесь говорится, уже не так нуждается в поощрении, как в прежнее время, и <…> премии, учрежденные мною в видах поддержания русской драмы, с большею пользою могли бы быть переданы на поощрение других отраслей знания и литературы. Поэтому я полагал бы из числа сочинений, пользующихся на основании «Положения о наградах графа Уварова» премиями, исключить с будущего года драматические произведения1000.

Судя по всему, учредитель премий был прав: публичная сфера и государство в России к этому моменту были в состоянии столь резкого конфликта, что дальнейшее их гибридное сосуществование в рамках института литературных премий стало невозможно. Демонстрация на Казанской площади, обозначившая конфликт государства и общества, служит тому явным свидетельством. «Историческая» номинация награды продолжала существовать еще долго, что, впрочем, и неудивительно: частная научная деятельность в российских условиях была крайне ограничена, да и поддержкой Академии ученому гнушаться не приходилось. Вероятно, Уваров мог знать и о появлении в том же году другой награды за лучшую пьесу – Грибоедовской премии, которую учредило совершенно независимое от государства Общество русских драматических писателей и оперных композиторов и которая имела больше шансов восприниматься как институт автономной публичной сферы1001. Наконец, не за горами была отмена театральной монополии в столицах, которая кардинальным образом преобразит русскую сцену и приведет к конкуренции между частными и государственными театрами.

С одной стороны, Уваровская премия для драматургов – как и проект взаимодействия литературы и государства, возникший в начале царствования Александра II, – потерпела полную неудачу. Академики не смогли действительно сильно повлиять на историю русской драматургии этого времени. Не удалось им и создать никакой реальной альтернативы толстым литературным журналам и газетам, которые продолжали доминировать в российской публичной сфере. Напротив, государственным организациям наподобие Академии наук в этом мире оставалось все меньше и меньше места.