Саркома - [8]

— Не опустел, я его вовремя пополняю.

— Спасибо, Клавдия Семеновна, чтобы я без вас делал? — польстил майор.

—Рада стараться.

Вскоре вошла с подносом, кабинет наполнился ароматом кофе. Перед тем, как приступить к

трапезе, Вячеслав Георгиевич выпил рюмку коньяка, закусил бутербродами, запил кофе.

Несколько минут размышлял, анализируя возможные последствия от инцидента на дороге. Потом

вызвал в кабинет начальника отделения ГАИ капитана Олега Гребкова.

— У тебя что-нибудь есть против водителя второго секретаря райкома партии? — спросил, едва

тот переступил порог.

— Имеете в виду Федора Цыгейка?

— Да, Федора.

— Вы же знаете, что не принято останавливать служебные автомобили руководителей.

— Знаю, но у Цыгейки есть личные «Жигули» седьмой модели.

— Точно семерка гранатового цвета, — подтвердил капитан.

— Подловите его, когда сядет за баранку личного авто. Уличите в каком-либо нарушении Правил

дорожного движения. Будь то при вождении в пьяном состоянии, частном извозе…

—Сложная задачка? — почесал затылок-загривок Гребков. — За ним не замечены такого рода

нарушения ПДД. А вот лихо промчаться с ветерком горазд.

— Пусть твои орлы, а лучше сам, на этом его подловите. Водительское удостоверение передайте

мне, а «Жигули» на штрафплощадку. Это его сделает покладистым, шелковым.

—Зачем вам это? — поинтересовался начальник ГАИ.

—Затем, — уклонился Калач от ответа. — С Цыгейкой я разберусь сам. Выполняй приказ,

вечером доложишь.

—Так точно! — произнес Олег.

3. Табу на информацию

Цыгейка, объезжая ухабы, доставил Слипчука в травматологическое отделение районной

больницы.

— Александр Петрович, что случилось, кто вас покалечил? — после осмотра травм, обнаружив

закрытые переломы предплечья и правой ноги, спросила заведующая отделением Зоя Ивановна

Лаптева. — Без рентгена, который мы обязательно проведем, все признаки физического насилия, криминала.

— Почему вы так решили? — промолвил он слабым голосом.

— По характеру травм и закрытых переломов. При ДТП они отличаются рванными ранами,

гематомами, а эти указывают на удары твердым предметом, палкой, арматурой или битой, —

пояснила Лаптева. — Я уже два десятка лет работаю врачам и многое повидала. По инструкции я

обязана сообщить в милицию или прокуратуру для регистрации этого факта и назначения

судмедэкспертизы.

— Зоя Ивановна, не торопитесь, я сам разберусь в этой ситуации, — стиснув зубы и превозмогая

боль, попросил пациент. Медсестра по заданию врача сделала инъекцию для обезболивания.

— Александр Петрович, понимаю, что вы не желаете огласки. Наверное, это связано с личными

отношениями, — предположила женщина. — За сокрытие информации мне может влететь от

начальства, от тех же милиции или прокуратуры. А вдруг возникнут осложнения? Не приведи

Господь, гангрена?

— Не возникнут, у меня здоровый, крепкий организм, — возразил Слипчук. — К тому же я

ответственный партработник, обязан проконсультироваться со своими руководителями. Если же

вы сообщите в милицию, то нагрянет следственная группа с вопросами: что, где, когда и кто? Мне

бы не хотелось посвящать посторонних в суть инцидента.

— Но в любом случае виновник должен быть наказан.

— Вы правы. Кара его не минует, но не сейчас. Надо выдержать паузу, чтобы сгоряча не наломать

дров, не навредить своей репутации. Поползут нелепые слухи, кривотолки, а я не хочу оказаться в

центре скандала.

— В таком случае я должна иметь гарантии, чтобы потом не привлекли к ответственности, —

промолвила врач.

— Малость приду в себя и напишу соответствующую расписку. А вы гарантируйте, что

информация о моем пребывании здесь, не выйдет за пределы отделения. Может, наложите гипс и

отправлюсь домой?

— Нет, с такими травмами и переломами необходима госпитализация под присмотром врача и

интенсивный курс лечения, — сообщила Лаптева.

— Ну. Что ж, Зоя Ивановна, не буду противиться. Вашими устами глаголит истина, — невесело

пошутил Александр Петрович и попросил. — Пригласите моего водителя.

Когда Федор появился на пороге, строго велел:

— Об инциденте никому ни слова. Машину поставь в гараж и отправляйся домой, чтобы не

приставали с вопросами.

Отдавая распоряжения, Слипчук понимал, что утечка информации неминуема, но ради

морального успокоения принял меры предосторожности. «Калач не станет шуметь, ведь не в его

интересах раздувать скандал», — подумал он. В процедурной у него измерили температуру,

давление, сделали жаропонижающую инъекцию. Хирург-травматолог тщательно осмотрел

конечности. Поскольку потерпевший не смог самостоятельно передвигаться, его на каталке

отправили в рентген-кабинет. На еще мокрой пленке снимках выявили два закрытых перелома:

костей левого предплечья и левой ноги ниже колена. Под наркозом провели срочную операцию,

наложили гипс. Отчасти Слипчук с забинтованным предплечьем и ногой стал похожим на

снежного человека. На той же каталке санитар доставил его в одноместную палату,

предназначенную для особых персон.

На него навалилась усталость, сморил сон. Пришел в себя, когда свечерело. Окно в палате

затянулось синевой, на темном бархате неба проклюнулись первые звезды, заблистал

остроконечный серп новорожденного месяца. «Рита, наверное, беспокоится, — с грустью подумал