Саркома - [9]

он о жене. — Следуя здравой логике, надо было бы позвонить ей и сообщить, что совещание в

обкоме затянулось допоздна, я остался ночевать в гостинице «Москва» или «Украина». Так ведь

не поверит, обязательно свяжется с дежурным администратором. Сам виноват, так как часто,

пребывая в компании очередной пассии, дабы не вызвать у жены подозрение и ревность,

информировал о том, что находится в командировке, либо на пленуме. На сей раз, Рите было

известно, что я на совещании в обкоме партии. Позвонит, если уже не позвонила, и узнает, что

совещание закончилось в полдень. Сразу возникнет вопрос: где меня носит? Пожалуй, не годится

напоминать о себе, иначе только усугублю ситуацию. К тому же до телефона еще надо добраться, а без посторонней помощи это невозможно. Малейшие движения причиняют жуткую боль.

Поэтому, как предписала Зоя Ивановна, нужен покой и покой».

Вместе с тем Александр Петрович осознавал, что постельный режим продлиться ни день и ни два, а недели две-три. Рано или поздно супруга узнает, что он в больнице, ведь на чужой роток не

накинешь платок. Непременно произойдет утечка информации. Да и как объяснишь Рите

длительное и странное исчезновения. Всполошится, примется обзванивать райком, исполком,

другие инстанции. Да, нелепая ситуация.

От тягостных размышлений и отсутствия оптимального решения у Слипчука разболелась голова, в

висках напряженно пульсировала кровь. Он попытался пошевелить пальцами забинтованной

левой руки, но они не слушались, будто окаменели, и это его повергло в уныние: «Как же я буду

писать доклады, речи?». Наркоз его оставил, а вот температура не отступала, лоб покрылся

испариной.

Краем глаза Александр Петрович увидел, как дверь отворилась и в палату в сопровождении

дежурного врача осторожно вошла жена. Он приподнял голову от подушки, чтобы убедиться, что

это не галлюцинация, и замер от неожиданности. «Как и от кого, она узнала, что я здесь? Кто-то из

медперсонала известил или Цыгейка не устоял перед ее напором?»

— Здравствуй, Александр, — тихо прошептала Маргарита и упрекнула. — Я с ног сбилась, тебя

разыскивая, все телефоны оборвала. Первому секретарю и начальнику милиции, прокурору

звонила. Никто не знает, словно сквозь землю провалился. Почему молчал, затаился, сам не

позвонил или через кого-нибудь не сообщил, что случилось?

— Прости, Рита, не хотел тебя беспокоить, — виновато произнес он. На плечи супруги был

накинут белый халат, из-под которого виднелось темно-коричневое платье, на шее повязан такого

же цвета капроновый шарфик. Каштановые волосы собраны на затылке в узел.

— Маргарита Евгеньевна, пять минут, не более, — попросила дежурный врач. — Александру

Петровичу требуется покой, лишние волнения противопоказаны. Слипчук кивнула головой и врач

оставила их наедине.

— Рита, почему ты здесь? — невпопад спросил он.

— Это я хочу спросить, почему ты здесь, а не в своем кабинете? — отозвалась женщина,

осматривая его туго забинтованное плечо и шину на ноге. — Что случилось? Только не говори,

что спотыкнулся на лестнице и упал.

— Типичный случай, ДТП.

— Не лги, я звонила в ГАИ, там ДТП с участием твоего водителя не зафиксировано.

— Столкновение транспорта произошло на участке трассы, обслуживаемой инспекторами

феодосийского ГАИ.

— В таком случае тебя должны были бы доставить в одну из больниц Феодосии?

— Попросил, чтобы определили в больницу нашего райцентра, поближе к дому.

— Если произошло ДТП, то почему Федор жив-здоров? Я звонила на квартиру и он сказал, что из

Симферополя благополучно довез тебя в поселок к зданию райкома. Не успели сговориться?

— Рита, успокойся, ты ведь не следователь, чтобы знать все детали.

— Я — твоя жена, а не любовница, и это больше, чем следователь. Я вправе знать, что случилось

с мужем, какой злодей его жестоко искалечил.

— Громко сказано, искалечил, — усмехнулся Слипчук. — Не паникуй, дорогая, организм у меня

крепкий, выносливый поваляюсь здесь недельку и все заживет.

— Не заживет, в душе останется рана, — возразила она. — Это все твои увлечения молодыми,

красивыми и доступными женщинами. Сколько раз я просила тебя охладить свой пыл,

остепениться? Ведешь себя, как мартовский кот. Высоко взлетел и отдался плотским искушениям

и прихотям.

— С чего взяла? Это плод твоих фантазий. Рита не драматизируй, ты у меня единственная и

неповторимая…

— Этот банальный комплимент я слышу не в первый раз, придумай что-нибудь новее. Я узнала,

что тебя избил Коваль, Остановил машину на дороге и избил. Приревновал к своей жене Ларисе.

Так или нет?

Слипчук сделал паузу, размышляя: «Кто бы мог слить информацию, ведь во время инцидента нас

было четверо, двое водителей, я и Калач. Федору я велел держать язык за зубами и он не

проговорился. Значит, сам майор или его водитель распустили слух. Но зачем это надо Калачу?

Чтобы скомпрометировать меня и показать, какой он крепкий орешек. Мол, постоял за честь

своей жены, не побоялся поднять руку на секретаря райкома партии. Гордыня, тщеславие. А того, дуралей, не поймет, что последствия для него будут тяжелыми. Я ему это унижение и зверское

избиение не прощу. Полетит с должности к чертовой матери».