Санкт-Петербургские вечера - [166]

¹ Margerie. Op. cit., p. 431; Dermenghem. Op. cit., p. 107.

некоторых библейских толкований Сен-Жоржа де Марсэ³⁹²дают нам достаточные основания для подобной гипотезы, да и сам Местр вовсе не скрывает своих отношений с «одним знаменитым иллюминатом», которому, впрочем, не удалось его убедить:

Вы оказываете мне слишком много чести, дорогой граф, — пишет он Блака, — полагая, будто я мог бы оказать известного рода влияние в той стране, где вы сейчас находитесь... А впрочем, еще в 1797 году от Рождества Христова в Швейцарии один знаменитый иллюминат обратил на меня свой неподражаемый взгляд и с такой же убежденностью, какую имел бы я, если бы уверял вас в своем уважении, изрек: А вы, г-н граф, отправитесь по этому делу в Англию. И вот теперь, покорившись судьбе, я ожидаю исполнения сего чудного пророчества, над которым часто смеялся вместе со своими друзьями.³⁹³

Он всюду находит мистиков. Русская православная церковь переживает глубокий кризис: раскольничество в деревнях, иллюминизм — в салонах.^1,1 Елагин и Новиков вдохновляются Сведенборгом, Сен-Мартен составляет духовную пищу Плещеева и Тургенева,^,v Кошелев служит посредником между Лафатером и «Неизвестным философом», чьи сочинения с усердием читает.^{394 Все образованное общество следует их примеру. Граф Брюль, корреспондент авиньонских иллюминатов и квиетистов, неосмотрительно одалживает кому-то свой экземпляр Божественной философии — книга имеет необыкновенный успех, ее буквально вырывают из рук, всюду требуют новых экземпляров!395 В атмосфере всеобщего интереса к теософии возникают и развиваются библейские общества.396397398399 «Москва и Санкт-Петербург кишат адептами»,™ Жозефу де Местру известно «великое множество»* подобных лиц. Видя, как они склоняются к католицизму, Местр немного смягчается, — и не в этой ли среде найдет граф самую знаменитую из обращенных им дам?}

И в самом деле, г-жа Свечина живет в атмосфере всеобщей увлеченности мистическими идеями. Стурдза, брат ее близкой подруги и секретарь императора Александра, предается изучению Юнга-Штиллинга.*^{394 Ж. де Местр, таким образом, живет в городе, где «эта система с каждым днем распространяется все шире».*395 К тому же кругу принадлежат Тургеневы и историк Карамзин, друг}

Лафатера; ⁴⁰⁰⁴⁰¹ они беседуют об Азиасе и его книге Возмещения;¹¹ более же всего почитают здесь Сен-Мартена. Спустя тридцать лет г-жа Свечина все еще сохраняет привычку его цитировать: ей нравятся меткие контрвозражения Сен-Мартена в защиту спиритуализма,^1,1 и все же принятый ею католицизм побуждает к более строгим оценкам. Вот как она судит о Мыслях «Неизвестного философа»:

Многие из них я нахожу возвышенными, трогательными и глубокими, а следовательно — истинными... Порой, однако, кажется, будто движешься сквозь толщу заблуждений... чувствуешь, что они были продиктованы не простым и чистым благочестием, но теософией, всегда немного тщеславной. Получается, что это Сен-Мартен нашел Господа, а не Господь посетил Сен-Мартена... И даже в его страхе перед нравственной порчей сквозит гордыня.™

Не повторяет ли она здесь — но уже с большей строгостью — окончательный приговор графа де Местра? Она признает связь мира духовного и мира физического: «последний — лишь явление первого, некая оболочка,

сохраняющая все его формы и очертания». Таким образом, г-жа Свечина принимает основные принципы оккультизма, но отказывается верить, что мы «способны найти ключ к этой великой книге, а главное — прибавить хотя бы одну-единственную истину к совокупности истин, данных нам в откровении».^{402 Возможно, ее непреклонность обусловлена влиянием православного воспитания, ведь, в конце концов, римский престол провозглашает время от времени новые догматы. Ей, однако, нравится Человек желания, хотя она и находит в этой книге некую холодность:}

Действие этой превосходной поэмы происходит в заоблачных сферах. Когда читаешь ее, кажется, будто смотришь на землю с орлиной высоты, — но открывает ли она душу навстречу истинно небесным впечатлениям? наполняет ли ее любовью? — Думаю, нет. Книга эта больше говорит воображению, нежели чувству; она возвышает разум, но сердце почти не трогает. По крайней мере, на меня она произвела именно такое впечатление, и так действует на меня все, что лишено древней простоты и восхитительной мудрости евангельского слога.

В чрезмерной дерзновенности всегда чувствуется нечто человеческое, ибо внушения Божественного духа не таковы.⁴⁰³

Попробуем представить ее беседы с Жозефом де Местром (в которых участвовал порою и старый друг, граф Дивон):^{404 не только сходство духовного склада, но все, что наблюдали они вокруг, должно было увлекать их к излюбленному предмету — успехам мартинизма в России. Они буквально погружены в эту атмосферу. И вот они начинают взвешивать аргументы за и против, сожалеют об отвращении иллюминатов к любой иерархии, но при этом, однако, радостно приветствуют знамения грядущего воссоединения церквей. Интересуют их и немецкие теософы. Г-же Свечиной нравится Баадер: «Дух системы и методичности в подобных предметах нас пугает, ибо малейшая ошибка может иметь здесь опаснейшие следствия, и все же есть совершенно особая прелесть в самой природе этих размышлений, которые служат ощутительнейшим доказательством духовности лучшей части нашего существа».}