Joseph de Maistre
Les soirées de St.-Petersbourg
Œuvres complètes vol. 4-5
Lyon
1884
Жозеф де Местр
Санкт-Петербургские
вечера
Перевод с французского и примечания А.А.Васильева под редакцией А.Г.Терехова
Данное издание осуществлено при поддержке Министерства культуры Франции
Издательство «Алетейя» Санкт-Петербург 1998
Жозеф де Местр (1753-1821) — выдающийся французский философ, религиозный и политический мыслитель. Его творчество представляет собой универсальную и безжалостную, часто глубокую и талантливую, всегда — страстную реакцию на философские теории эпохи Просвещения и на общественно-политическую практику, обоснованием для которой они послужили.
«Санкт-Петербургские вечера» — самое крупное религиозно-философское сочинение де Местра. Написанные в Санкт-Петербурге, где писатель провел 15 лет в качестве посланника Сардинского короля, они напрямую касаются многих российских реалий и наиболее интересны для чтения. В «Вечерах...» автор развивает и систематизирует основные понятия своего мировоззрения. Будучи блестящим стилистом и опытным спорщиком, де Местр почти всегда достигает поставленной цели, обращая читателя в свою веру. Легкость и доступность изложения сложных для понимания вопросов — одно из главных качеств Жозефа де Местра.
На русском языке издается впервые.
Перевод с французского выполнен по изданию : Joseph de Maistre. (Euvres completes. Lyon, 1884, vol. 4-5.
Для широкого круга читателей.
ISBN 5-89329-075-8
© Издательство «Алетейя* (г. СПб) — 1998 г.
© Васильев А. А. — перевод с французского, 1998 г. © Грызлова О. А. — оформление обложки, 1998 г.
Б июне 1809 года на исходе одного из самых жарких дней я поднимался в лодке вверх по Неве. Со мною были тайный советник T***>(1)I, член Санкт-Петербургского Сената, и кавалер Б***, молодой француз,>1>>2занесенный в эту столицу бурями революции и множеством удивительных происшествий. Взаимное уважение, сходство вкусов, драгоценные связи любезности и гостеприимства тесно нас сблизили. В тот день оба они направлялись вместе со мною в загородный дом, где проводил я летние месяцы. Дом этот, хотя и находится в черте города, все же достаточно удален от центра, чтобы называться сельским и даже уединенным, ведь до полной застройки городской черты еще далеко. И хотя пустоты в заселенной части заполняются на глазах, по-прежнему невозможно предсказать, достигнут ли когда-нибудь строения пределов, дерзко намеченных перстом Петра I.
Было уже почти девять часов вечера, солнце садилось, погода стояла великолепная. Ветерок, подгонявший нашу лодку, растворился в парусе, который затрепетал у нас перед глазами. А вскоре и флаг, с высоты императорского дворца возвещающий о присутствии государя,
замер недвижно на древке: ветер стих. Гребцы наши взялись за весла, мы велели им не торопиться.
Нет ничего более редкого, но притом и более чарующего, чем прекрасная летняя ночь в Санкт-Петербурге. Может быть, долгая зима и самая редкость подобных ночей делают их более желанными и тем сообщают особенную прелесть, а может быть, — а я так и полагаю — они и в самом деле нежнее и безмятежнее, чем ночи в странах с климатом более мягким.
Солнце, которое в умеренных поясах устремляется к западу, оставляя за собою лишь мимолетные сумерки, здесь движется медленно, касаясь земли, — как будто покидает ее с сожалением. Его окруженный красноватой дымкой диск катится, подобно огненной колеснице, над сумрачными лесами, замыкающими горизонт, и лучи его, отражаясь в окнах дворцов, кажутся зрителю огромным пожаром.
Обыкновенно у больших рек бывают глубокие русла и обрывистые берега, сообщающие им вид дикий и пустынный. Полноводная же Нева течет посреди великолепного города, ее прозрачные воды касаются зелени островов, заключенных в ее объятия, и на всем своем протяжении она опоясана двумя гранитными набережными, протянувшимися вдаль на необозримое пространство. Подобное же великолепие — ни образца, ни подражания для него не найти — повторяется в трех больших каналах, пересекающих столицу.
Тысячи лодок, двигаясь наперерез друг другу, бороздят воды реки во всех направлениях; вдалеке виднеются иностранные суда — они складывают паруса и бросают якорь. Плоды жарких стран и разнообразнейшие произведения всего мира доставляют они к полюсу. Ослепительнояркие птицы Америки проплывают по Неве вместе с целыми рощами апельсинов, и здесь они вновь встречают кокос, ананас, лимон — словом, все плоды своей родины. И вот уже состоятельный русский завладевает представленными ему богатствами, щедрою рукою бросая золото алчному купцу.
Порою нам встречались щеголевато разукрашенные шлюпки; весла на них уже убрали, и они тихо предались безмятежному течению великолепной реки. Гребцы затянули народный напев, меж тем как их хозяева в молчании наслаждались красотою окрестных видов и спокойствием ночи.
А вот на длинной барке промчалась мимо нас свадьба богатых негоциантов. Обшитый золотой бахромой малиновый балдахин укрывал молодую чету и ее родственников. Русские музыканты, сидевшие между гребцами, устремляли вдаль шумные звуки своих рогов. Подобного рода музыка принадлежит одной лишь России, являясь, вероятно, единственным оригинальным творением этой еще молодой нации. До сих пор живы многие, знавшие ее изобретателя,
