Самый нежный поцелуй - [10]

Она надеялась, что спальных мест хватит на всех.

Когда один ребенок из сидящей рядом семьи начал зевать и клевать носом в яблочные дольки, Тори присела рядом с ними и спросила, не хотят ли они, чтобы их провели в одну из спален. Самая большая гостевая комната в передней части гостиницы как раз подойдет им всем, решила она. И вообще, семьи с маленькими детьми следует разместить в настоящих спальнях. Родители благодарно улыбнулись и, поставив пустую посуду на барную стойку, последовали за ней по шаткой лестнице в гостевые комнаты. Тори старалась не смотреть на узкий коридор, который вел к комнатам для персонала, когда они проходили мимо. Насколько она знала, Лиз и Генри могли превратить ее крошечную одноместную комнату и комнату Тайлера чуть побольше, если уж на то пошло, в более просторное помещение для гостей или даже в офис, где Лиз могла бы заниматься административной работой и бухгалтерией. Но Тори никогда об этом не узнает, потому что не собиралась спрашивать и, уж точно, не собиралась идти и смотреть.

Слишком много воспоминаний связано с этим коридором. К тому времени, как она спустилась обратно вниз, Лиз уже проводила остальных гостей в комнаты наверху или в импровизированное общежитие в ресторане. Джаспер вытирал стойку бара, а Генри наливал себе пинту пива. Сердце Тори сжалось от знакомого вида ее дяди и тети, которые проводили свой вечер так, как будто ничего не изменилось за последние восемь лет, или в тот последний день, когда постоялый двор наводнили заблудившиеся путники. Даже Джаспер, казалось, чувствовал себя как дома в таком месте, где она и представить себе не могла его увидеть.

– Я, пожалуй, схожу в ресторан за спальным мешком, пока их все не разобрали, – сказала Тори с притворным оживлением.

Было уже поздно, они все устали. Конечно же, никто не станет винить ее в нежелании пообщаться в семейном кругу. Но Лиз, оторвавшись от вытирания столиков, бросила на нее странный взгляд.

– Я освободила твою старую комнату для тебя и Джаспера, – сказала она. – Я знаю, что она небольшая, но это удобнее, чем ночевать со всеми остальными в ресторане.

– И там потише, – добавил Генри. – У некоторых из этих малышей настоящие легкие и громкие голоса.

Тори уже их слышала. Она надеялась, что если не сможет уснуть, как это часто бывало, то крики и плач детей хотя бы отвлекут ее от собственных тяжелых мыслей. Но теперь Джаспер остался единственным отвлекающим моментом. И она знала по прошлому опыту, чем это может закончиться.

– Мы с Джаспером просто коллеги по работе, тетя Лиз, – сказала она, чтобы расставить все точки над i на тот случай, если ее семья ошиблась. Что бы между ними ни было в ту ночь, это дело прошлое. И что бы она ни увидела в нем той ночью, теперь она знала, что ей это только показалось. Она была уверена, что за последние пять лет у этого любителя легких побед было много женщин. Он соблазнял их, а потом бросал и двигался дальше. Точно так же, как он поступил с ней и со многими другими до нее. Ее любовная жизнь была достаточно унылой, но ей не хотелось снова попасть под обаяние Джаспера и быть им снова брошенной.

– Я им то же самое сказал, – откликнулся Джаспер, пожав плечами. – Но, честно говоря, кровать есть кровать, я смертельно устал, и мне все равно, с кем делить комнату.

Он бросил полотенце на перекладину, затем поднял ее, чтобы выйти, и направился к Тори.

– Так что показывай дорогу, соседка. – Он одарил ее неприятной ухмылкой, которая одновременно раздражала и, как ни странно, успокаивала. Все остальное сегодня казалось неправильным и неуместным, но, по крайней мере, Джаспер оставался Джаспером.

Тори сомневалась, что ночь с Джаспером послужит ей утешением, однако делать было нечего. Она лишь надеялась, что, когда Лиз и Генри ремонтировали комнату, они поставили двухъярусную кровать или что‑то в этом роде. В противном случае их действительно ждала очень неловкая ночь.

Глава 4

– Я могу лечь на полу, – предложил Джаспер, с неприязнью взглянув на узкую кровать. Похоже, что кровать даже не односпальная, и место на полу показалось ему более удобным, с той лишь разницей, что рядом не будет согревающего человеческого тела. В гостинице не было отопления. Тепло от огромного камина в баре сюда не доходило, и от старых каменных стен этой крохотной комнатушки с убогой кроватью, небольшим книжным шкафом и стулом возле двери веяло ледяным холодом.

– Если ты замерзнешь насмерть в моем присутствии, твой отец меня уволит, – изрекла прагматичная Тори.

– Приятно осознавать, что тебя так волнует мое благополучие, – не преминул ответить он. Она не утратила своей язвительности. Это хороший знак. Иначе он стал бы за нее переживать.

О, кого он обманывает? Он все равно беспокоился о ней. Дома, во Флэкстоуне, Тори всегда была сдержанна, у нее все было под контролем. Здесь, в «Мурсайд‑Инн», она казалась такой… нервной, беспричинно суетилась, перескакивая с одного предмета на другой, чтобы не останавливаться и не оглядываться по сторонам.

Нечаянная встреча с семьей ее явно обескуражила.

Джаспер прекрасно ее понимал. С момента возвращения домой он испытывал похожие эмоции. Каждая встреча с отцом его тяготила. А что касается матери… он просто не знал, как себя с ней вести и о чем говорить. Насколько она осведомлена о сложившейся ситуации? А если знает о Феликсе, то как отнеслась к тому, что незаконнорожденный сын ее мужа живет с ней под одной крышей с самого рождения? Ему нужно было как можно скорее поговорить с ней, но его мама упорно цеплялась за прошлое и всегда жила в своем собственном мире, который не существовал за пределами ее сознания, и Джаспер знал, что должен правильно выбрать момент.