Сами боги - [6]

"Not much," said Hallam.	- Почти нет - ответил Хэллем.
"Well, don't If you've got any more, don't.	- Ну и не трогайте. Если у вас есть еще, так ни-ни.
It's emitting positrons."	Она испускает позитроны.
"Oh?"	- Что-что?

"The most energetic positrons I've ever seen....	- И позитронов с такой высокой энергией я еще не видел.
And your figures on its radioactivity are too low."	А радиоактивность вы занизили.
"Too low?"	- Как занизил?
"Distinctly.	- И порядочно.
And what bothers me is that every measurement I take is just a trifle higher than the one before."	Меня только одно смущает: при каждом новом измерении она оказывается чуть выше.
6 (continued)	6 (продолжение)
Bronowski came across an apple in the capacious pocket of his jacket and bit into it.	Броновский нащупал во вместительном кармане своей куртки яблоко, вытащил его и задумчиво надкусил.
"Okay, you've seen Hallam and been kicked out as expected.	- Ну хорошо, ты побывал у Хэллема и тебя попросили выйти вон, как и следовало ожидать.
What next?"	Что дальше?
"I haven't quite decided.	- Я еще не решил.
But whatever it is, it's going to dump him on his fat behind.	Но в любом случае его жирный зад зачешется.
I saw him once before, you know; years ago, when I first came here; when I thought he was a great man. A great man- He's the greatest villain in the history of science.	Я ведь был у него прежде - один раз, когда только поступил сюда, когда верил, что он - великий человек, Великий человек... Да он величайший злодей в истории науки!
He's rewritten the history of the Pump, you know, rewritten it here-" Lamont tapped his temple.	Он ведь переписал историю Насоса - вот тут переписал (Ламонт постучал себя по лбу).
"He believes his own fantasy and fights for it with a diseased fury.	Он уверовал в собственный вымысел и отстаивает его с упорством маньяка.
He's a pygmy with only one talent, the ability to convince others he's a giant."	Это карлик, у которого есть только один талант -уменье внушать другим, будто он великан.
Lamont looked up at Bronowski's wide and placid face, wreathed now in amusement, and forced a laugh.	Ламонт поглядел на круглое невозмутимое лицо Броновского, которое расплылось в улыбке, и принужденно засмеялся.
"Oh, well, that doesn't do any good, and I've told it all to you before anyway."	- Ну, да словами делу не поможешь, и все это я тебе уже говорил.
"Many times," agreed Bronowski.	- И не один раз, - согласился Броновский.
"But it just gravels me to have the whole world-"	- Но меня просто трясет при мысли, что весь мир...
2	2
Peter Lament had been two years old when Hallam had picked up his altered tungsten for the first time.	Когда Хэллем взял в руки колбу с подмененным вольфрамом, Питеру Ламонту было два года.

When he was twenty-five, he joined Pump Station One with the print on his own doctoral dissertation still fresh and accepted a simultaneous appointment on the Physics faculty of the university.	В двадцать пять лет, когда типографская краска его собственной диссертации была еще совсем свежа, он приступил к работе на Первой Насосной станции и одновременно получил место преподавателя на физическом факультете университета.
It was a remarkably satisfactory achievement for the young man.	Для молодого человека это было блестящим началом.
Pump Station One was lacking in the glisten of the later stations but it was the granddaddy of them all, of the entire chain that girdled the planet now even though the entire technology was only a couple of decades old.	Правда, Первой станции не хватало технического глянца станций, построенных позже, но зато она была бабушкой их всех - всей цепи, опоясавшей планету за каких-нибудь два десятка лет.
No major technological advance had ever caught hold so rapidly and so entirely and why not?	Такого стремительного скачка в масштабах всей планеты технический прогресс еще не знал, но ничего удивительного тут не было.
It meant free energy without limit and without problems. It was the Santa Claus and the Aladdin's lamp of the whole world.	Ведь речь шла о неограниченных запасах даровой и совершенно безопасной энергии, равно доступной для всех - волшебная лампа Аладдина, принадлежащая всему миру.
Lament had taken the job in order to deal with problems of the highest theoretical abstraction and yet he found himself interested in the amazing story of the development of the Electron Pump. It had never been written up in its entirety by someone who truly understood the theoretical principles (in so far as they could be understood) and who had some ability in translating the complexities for the general public.	Ламонт пришел на Станцию, чтобы заниматься сложнейшими теоретическими проблемами, но неожиданно для себя заинтересовался поразительной историей создания Электронного Насоса и сразу столкнулся с тем фактом, что ни одна из книг, посвященных этой истории, не была написана человеком, который понимал бы его теоретические принципы (в той мере, в какой они вообще могли быть поняты) и в то же время сумел бы изложить их в доступной для широкого читателя форме.
To be sure, Hallam himself had written a number of articles for the popular media, but these did not represent a connected, reasoned history - something Lament yearned to supply.