Самая короткая помолвка - [34]

– Вы должны прокатиться по пустыне на одном из моих арабских скакунов, – громко заявил Салим. – Я подберу лошадь специально для вас.

Сера взглянула на Брэда, пристально наблюдавшего за ней, и вдруг почувствовала страх, что может невольно допустить какой-нибудь промах, который будет воспринят как неуважение. Совсем не хотелось каким-то образом навредить отношениям между дядей и племянником.

– Я с удовольствием. – Сера улыбнулась. – Как только смогу нормально сидеть. Возможно, у вас найдется лошадь поспокойней.

– И еще она будет красивой и отважной. Как ее наездница. Как думаешь, Брэдли, я прав?

Брэд, казалось, не мог подобрать слова, чтобы ответить на неожиданное предложение дяди. Впрочем, одно все же нашел.

– Конечно.

Сера откинулась на подушки, озадаченная упорным нежеланием Брэда сделать ей хоть какой-нибудь комплимент. Но еще сильнее ее занимало озорство, сквозившее в глазах Салима, тем более явно обращенное не к ней. Неужели ее желание немного развлечься за счет Брэда – такой большой грех?

Следующие полчаса мужчины с большим интересом обсуждали достоинства полноприводных автомобилей. Бурное обсуждение продолжилось на улице, где они осматривали целый парк практически новых машин, включая новейший внедорожник, принадлежавший отелю.

– Путь к сердцу мужчины лежит через его автомобиль, – заметила Алия, когда мужчины вышли из палатки. – Когда-то самой большой ценностью считались верблюды. Тогда наша жизнь зависела от них, а не от машин.

Мысль оказаться в пустыне без того или иного средства передвижения определенно не привлекала. За день солнце и песок могли высосать всю влагу, оставив лишь высохшую оболочку.

Мужчины вернулись, снова стали подавать еду, на это раз вкуснейшее мясо, завернутое в лепешки, испеченные на углях. Громкие разговоры стихли. Алия в конце концов ограничилась переводом того, что относилось к гостям. Это дало Сере возможность вздохнуть свободней. И просто слушать. Яростные споры, взрывы смеха, подкалывание друг друга. Она откинулась на подушки и наслаждалась бурлящей жизнью атмосферой.

– Ваша семья просто чудо. Никогда не встречала ничего подобного. Здесь так много…

Привязанности. Близости. Любви.

– Еды? – подсказал Брэд, вызвав у нее приступ смеха.

Им подали очередную порцию блюд. Свежих, изысканных, загадочных. Сера перестала интересоваться ингредиентами и просто погрузилась в атмосферу этой культуры. Она верила, что Брэд не даст ей съесть ничего такого, о чем она потом пожалеет.

Верила.

По-настоящему, искренне. Доверяла ему свои безопасность, питание, ушибленную спину. Возможно, она недостаточно хорошо знает Брэда Крюгера, но за последние двадцать четыре часа то и дело чувствовала эту веру.

По крайней мере, со своей стороны.

– Что это? – спросила она, когда перед ними поставили очередное блюдо.

– Молния, – шепнул он. – Это фагаа. Разновидность трюфелей, растущих в пустыне. Говорят, они появляются во время грозы, когда бьет молния. Электрические разряды, сама природа воздуха и песка дают им жизнь. Чем чаще и свирепей грозы, тем богаче урожай.

Невозможно сопротивляться магии его низкого голоса и слов.

– Дети охотятся за ними наперегонки, соревнуются, кто найдет самые крупные, отыскивают трещины в песке, отчаянно копают, чтобы найти этот дар пустыни. Подавая фагаа, бедуины дарят своим самым почетным гостям настоящую молнию.

В его описаниях было столько живости, что в сознании Серы они превращались в образы, и ей захотелось пойти в пустыню, чтобы самой копаться в песке.

И остаться здесь навсегда.

– Красивая легенда. И красивое блюдо.

Жаркий взгляд Брэда коснулся ее и замер.

– В этой культуре много красоты.

Тем временем в палатке разгорелся страстный спор, что причинило самые большие разрушения Аравийскому полуострову: нефть, вода или туризм. Салим шепнул что-то Алие, она отошла в дальний конец палатки, где заговорила с другой женщиной. Они вдвоем уселись на пол рядом с музыкантом, к ним подошел мальчик с инструментом, похожим на дудку. То, что последовало за этим, Сера назвала бы прекрасной песней, исполняемой квартетом, – струны, дудка и два женских голоса – которая не нуждалась в переводе, чтобы тронуть до глубины души.

Потом поднялся похожий на Салима, но более молодой мужчина. Громким низким голосом заговорил на арабском. Алии рядом не оказалось, Сере никто не переводил, но интонация мужчины подсказывала, что он читает стихи. Даже не понимая смысла, она почувствовала, как ритм и богатый тембр голоса завораживают ее.

Потом опять полилась музыка. И снова речь. Алия вернулась, когда Салим начал рассказывать легенду. В ней воспевалась долгая история его племени и то, как Аравийская пустыня стала родным домом для бедуинов. Как они кочевали между небогатыми оазисами, покидая их, когда земля истощалась, чтобы дать ей возродиться, и возвращаясь. Было совсем несложно представить такой же праздник давным-давно где-то в самом сердце огромной пустыни. Разве что угощение было бы более скромным. Жизнь обитателей пустыни выглядит очень романтично, если не вспоминать о том, что бедуины прошлого постоянно существовали на грани голода.