Саломея. Образ роковой женщины, которой не было - [31]

.

Для Моро в «Явлении» Саломея – символ общества и его преходящих увлечений и вкусов. Поскольку Саломея – в силу ее танца – сама является художником, для Моро она может быть воплощением художественных тенденций, модных в то время, – таких как реализм, натурализм и импрессионизм. Это было искусство, противоположное его творчеству, поскольку оно было сосредоточено на физическом мире, будь то общество (натурализм и реализм) или природа (импрессионизм). Моро называл реализм и натурализм ras de caniveau («уровнем канавы») и рассматривал импрессионизм и академическую живопись как «искусство без идей»[136]. Описывая свое отношение к модному искусству и художникам, к их восприятию обществом, а также свое место в нем, Моро пишет:

Есть ложная отвага и ложный художнический задор – у всех этих безнаследных паяцев, стремящихся во что бы то ни стало добиться внимания и поддержки публики и безмозглых знатоков; есть <…> порицание, которое они постоянно швыряют в лицо истинному художнику, скромному, честному труженику, приговаривая, что нужно следовать за такой-то доктриной, такой-то школой, таким-то жанром, ведь именно это – будущее искусства[137].

Таким образом, Саломея в «Явлении» является обобщенным образом тех художников, которых Моро называет «безнаследными паяцами», тех критиков, которых он именует «безмозглыми знатоками», и публики, прислушивающейся ко всему, что бы ей ни говорили. Такое общество не способно признать «подлинное» искусство, то есть его собственное искусство, и потому отвергает его. Поскольку Моро был убежден, что настоящее искусство и истинный художник-пророк в конце концов восторжествуют над обществом, Саломее является видение вознесшегося Иоанна. Голова Крестителя – символ непризнанного искусства – повергнет искусство и общество, воплощенные в Саломее, и тем самым восторжествует над ним и над его (и критиков) ложью[138].

Саломея была любимой темой Моро. Он заинтересовался ею после франко-прусской войны 1870 года, окончившейся поражением Франции. В исторической перспективе Саломея может являться символом немецкого варварства, жаждущего уничтожить Францию, которая, в свою очередь, воплощена в фигуре Иоанна Крестителя, которому обезглавливание принесет славу. Женевьева Лакамбр считает, что в одной из вариаций на тему Саломеи царь Ирод «имеет облик слабосильного монарха и напоминает Наполеона III… В самом деле, пустой взгляд царя перекликается со взглядом на портрете Наполеона 1863 года работы Ипполита Фландрена»[139]. Этот слабый лидер стал причиной поражения Франции, позволил Саломее (немцам) обезглавить Иоанна Крестителя (Францию)[140].

Первая Саломея Моро – небольшая картина «Саломея в тюрьме», также известная как «Саломея с розой», поскольку в левой руке Саломея держит красивую красную розу, символ страсти. Эта работа была продана галеристу Браму в декабре 1872 года. Затем, предположительно в 1883 году, Моро написал акварель «Танцующая Саломея», на которой, обернувшись лицом к зрителю, Саломея стоит на носках. В правой руке она держит белый лотос, одновременно символ страсти и чистоты. Одна из самых поразительных на эту тему работ Моро – акварель «Саломея в саду» («Salomé au jardin»), написанная около 1878 года[141]. Вдохновленный ею поэт Жан Лоррен написал стихотворение под названием «Salome à la charmille», которое посвятил Гюставу Моро. Рассуждая об этой Саломее, Моро выражает весьма острый взгляд на женщин и ясно дает нам понять свои намерения:

Эта женщина <…> животной природы, доставляет себе удовольствие, видя врага покоренным. Ей противны все прочие ее желания, которые уже исполнены. Эта женщина, что бездумным, растительно-животным образом гуляет в восхитительных садах <…>, была только что замарана этим ужасным убийством.

<…>

Когда я хочу выписать все эти нюансы, я нахожу их не в своем уме, а в самой природе женщины, которая ищет нездоровых эмоций и настолько глупа, что не сознает самых ужасных ситуаций[142].

На многих изображениях Саломеи кисти Моро она показана танцующей, а он с разных точек зрения исследует ее танец. «Явление» и «Саломея, танцующая перед Иродом» – пожалуй, самые удивительные его произведения этого рода; «Явление», о котором мы уже говорили, является, вероятно, самым оригинальным созданием, нагруженным глубочайшим смыслом.

Известность обоих этих изображений отчасти связана с их описанием и ролью в романе Жориса Карла Гюисманса «Наоборот» («À rebours»). Гюисманс оживляет эти произведения, показывая их через восприятие дез Эссента, главного героя романа и владельца «Явления» и «Саломеи, танцующей перед Иродом». Дез Эссент – эстет, решивший провести жизнь вдали от общества, полагающий, что сможет создать собственный мир, параллельный реальному, не оправдавшему его ожиданий, окружив себя предметами, от которых трепещет его душа. С обоими произведениями у него особые отношения. О «Саломее, танцующей перед Иродом», он говорит:

И вот наконец Гюстав Моро пренебрег евангельским рассказом и представил Саломею в том самом сверхъестественном и необычном виде, в каком она рисовалась дез Эссенту. Нет, это не лицедейка, которая танцем бедер, груди, ляжек, живота заставляет старца исходить от животной страсти и подчиняет его себе. Это уже божество, богиня вечного исступления, вечного сладострастия. Это красавица, каталептический излом тела которой несет в себе проклятие и колдовскую притягательность, – это бездушное, безумное, бесчувственное чудовище, подобно троянской Елене, несущее погибель всякому, кто ее коснется.